«Украинским журналистам иногда очень важно спросить про Крым у известных российских людей. Очень трудно ответить. Сравните это с тем, как легко было отвечать про Крым до 2014 года, несмотря на то, что у многих людей были разные взгляды на то, чей Крым по справедливости должен быть.
При слове «Крым» человек оставался равнодушным, как я, потому что я никогда не был в Крыму в детстве и юности, моя молодость не была связана с ним и Черным морем. Я был в Крыму один раз – в 2011 году, страшно сказать, в командировке с Борисом Корчевниковым. Все когда-то были нормальными людьми.
Короче говоря, слово «Крым» можно было заменить на слово «чиз» – для улыбки. «Крым» – что-то хорошее, теплое. А сейчас начинаешь думать, что бы такое сказать.
Итак, к вопросу о том, чей же Крым? Воспользуюсь мастерством формулировок Артемия Лебедева. Чей Крым? Крым-чан. Это во-первых, это самое главное.
Второе. Справедливо ли Крым присоединен к России? Точнее, второе будет другим: российский ли Крым в данный момент? Очень простой тест – как я узнаю, чья территория: я лечу в это место, прилетел, и вот нужно ли мне проходить паспортный контроль или нет? Если нет, то это Россия, а если надо, то, соответственно, это другая страна.
Если я прилечу в Симферополь, там что случится? Там у меня не будет пограничников. Значит, сейчас Крым российский. Это бессмысленно отрицать. И я бы даже сказал, что это нельзя отрицать.
И даже те из нас, кто радикально не приемлет факта и способа присоединения Крыма... Второе для меня очень важно – я не приемлю способа присоединения Крыма, точно совершенно. Для меня это был сложный вопрос, в отношении к которому я не сразу определился, потому что не сразу понял последствия. Но тем не менее... Я сбился. Ну что ты будешь делать. Вот какой сложный вопрос.
Иными словами, отказываться нам с вами в каких-то умозрительных и исторических соображениях от того, что Крым по факту является российской территорией, это означает, что мы с вами не признаем этих людей за своих сограждан. А раз так, то их не защищают никакие законы. Украинские их сейчас точно не защищают. А российские? Должны защищать? Значит, мы должны их признавать российскими гражданами.
Если мы этого не делаем, то это немножечко сродни тому, чтобы смотреть сейчас белорусский чемпионат по футболу. Потому что мы его сейчас смотрим, развлекаемся – я не смотрю, просто мне неинтересно. А вы не думали, что люди, которые играют в футбол в Беларуси, не хотят в него играть, боятся эпидемии, боятся заразиться, семьи заразить? Вы не думали об этом? А вы этим наслаждаетесь, восторгаетесь, аплодируете, а они, возможно, этого не хотят. Они должны выбирать между тем, чтобы подставить семью, лишив денег, или подвергнуть риску заболевания всю семью. Это нормальная дилемма? Да, я считаю жителей Крыма согражданами, я поддерживаю их в этом, потому что их должны защищать законы.
Что касается способа присоединения Крыма, то тут двух мнений быть не может, это достаточно однозначно. При этом я должен сказать, что Украина, украинский народ, как любой народ перед лицом угрозы, давно определился и объединился в отношении ко всем этим вопросам, в частности, говоря, что вы улучили момент, когда мы были слабы. Друзья, так и бывает в жизни. Вот теряете вы жену. Поддались какой-то слабости своей, а она от вас взяла и ушла, возможно, к негодяю, возможно, он ждал этого или вообще соблазнил ее. Но сам-то ты куда смотрел?
И, наконец, самое существенное. Я уезжал из Украины в 2012 году с надеждой бывать там чаще. Я не поссорился ни с кем из украинских друзей. А кто с ими поссорился и ради чего? Мне это непонятно.
На свете есть немало спорных территорий. Вот Тайвань считает себя самостоятельным государством, а Китай не считает. И мощи Китая хватило бы, чтобы захватить Тайвань. И я не верю, чтобы моменты для этого не представлялись. Но Китай просто прекрасно понимает, что развиваясь, становясь мощнее, он обгоняет Тайвань все дальше и дальше. И рано или поздно она сама упадет ему в ладонь как спелый плод.
А есть Западная Сахара, которую когда-то не поделили Мали и, по-моему, Марокко, и они воюют. Можно сказать, за горсть песка. Ну ладно, там не горсть, а 84 миллиарда грузовиков этого самого песка, но тем не менее. Вот два способа, как это все между ними происходит. И мне китайский, если честно, понятнее и ближе. Куда спешить?» – сказал Уткин.