— Вы родились в Магдебурге, на территории ГДР. Когда и почему ваша семья вернулась в СССР?
— Мой отец был военным летчиком, и проходил службу в ГДР. Аэродром располагался недалеко от немецкого города Магдебург. Со временем у папы возникли проблемы со здоровьем, и в 1970 году, когда я пошел в первый класс, наша семья вернулась в Союз. У нас были варианты — какой именно город выбрать в Украине, — остановились на Чернигове.
— В связи с фактом рождения на немецкой земле, у вас была возможность получить гражданство Германии?
— Мыслей таких ни у меня, ни у моих родителей никогда не было. В СССР на данную тему никто не говорил. На этот счет в мой адрес только шутки разные потом были... Но я всерьез вариант получения немецкого паспорта никогда не рассматривал. Теоретически можно было бы претендовать на гражданство Германии, однако следует учитывать, что я сын советского военного.
— Как вам жилось в Чернигове? Друзья и дальние родственники там остались?
— В этом городе я прожил с 1970-го по 83-й. Это осознанное детство, школьное время. Чернигов для меня — родной, в отличие от Магдебурга, где я просто родился, и все. Причем, в Германии наша семья фактически жила на аэродроме, и только раз в полгода нас вывозили в Магдебург. Родственников в Чернигове у нас не осталось, отец умер, а маму я забрал в Киев — она сейчас живет в 200-х метрах от меня. Однако с ребятами, с которыми был в футбольной школе в «Десне», общаюсь до сих пор. Человек пять-шесть друзей в Чернигове у меня осталось.
— В киевском «Динамо» вы оказались в 19 лет. Как это произошло?
— Мне повезло, что в начале 80-х во второй лиге действовало правило, согласно которому в заявку команды на матч обязательно должны были включать трех 17-летних футболистов. Таким образом, игровую школу в «Десне» я прошел хорошую. К тому же, я чувствовал доверие и поддержку известного тренера Ефима Школьникова. Отмечу, что вторая лига тогда, особенно украинская зона, в которой, кроме «Десны», играли «Буковина», винницкая «Нива», житомирский «Спартак», была очень сильна.
Из Киева за мной впервые приехали в 1981 году, но тогда я отказался от перехода в «Динамо». Школу я окончил, и готовился вступать в институт, поэтому, родители были против моего отъезда в Киев. Однако во второй раз — в 1982-м, когда сезон заканчивался, я согласился. Тогда же состоялось мое знакомство с Лобановским. В начале 83-го я поехал на первый сбор с «Динамо». Валерия Васильевича тогда в команде уже не было. Вместо него был назначен Юрий Морозов, который по рекомендации Лобановского сначала подключил меня к работе с «дублем», а уже на втором сборе — с «основой».
Многих удивило, что я так быстро попал в первую команду, но я знаю, что меня долго «вели» — следили за моей игрой еще в Чернигове. Психологически я чувствовал себя в «Динамо» комфортно. К тому же, знал, что, если в Киеве у меня что-то не получится, я могу вернуться в «Десну». А конкуренция на моей позиции в «Динамо» в то время была очень солидной — Балтача, Журавлев и Каплун обоснованно претендовали на место в «основе
— Интересен еще один этап вашей карьеры — шотландский. В Шотландии, играя за «Рейнджерс» вы провели четыре сезона, сыграли не так много матчей — 35, но добыли четыре чемпионских титула. Вы довольны таким результатом?
— По критериям, которые применялись для получения звания чемпиона СССР, в моей шотландской карьере значилось бы меньше титулов... В союзном футболе нужно было не менее 50% матчей за сезон сыграть, чтобы получить золотые медали. В Шотландии все было по-другому. Первый сезон там я вообще пропустил из-за травмы. А потом сказывалась специфика местного футбола, когда в заявку команды на матч включали только 13 футболистов. Учитывая, что, к примеру, в «Рейнджерс» было 26 классных игроков, попасть в заявочный список было крайне сложно. Неудовлетворенность выступлениями в Шотландии осталась.
Конечно травма сказалась — я долго и тяжело лечил «кресты», но у меня были и неплохие матчи за «Рейнджерс». В конечном итоге ни одной медали я так и не получил. Что-то за чемпионство в Шотландии вручали, но об этом лучше Михайличенко знает, он приехал туда позже меня и играл больше.
— Купить недвижимость в Шотландии и пустить там корни не хотели?
— Нет... Хотя, наставник «Рейнджерс» Грэм Сунесс, когда я приехал в Глазго, предложил мне выкупить 50% прав на дом, в котором меня поселили. Остальные 50% выкупил бы клуб, после чего, со временем, Сунесс предлагал продать этот дом и заработать неплохую сумму. Но так вышло, что, когда я уезжал из Шотландии, мы еле продали дом и, слава Богу, вышли в «ноль» по заработку. Хоть деньги, вложенные вернули, и то хорошо...
Оставаться в Британии я не хотел. Одно время были мысли купить недвижимость в теплых странах — Италии, Испании, но потом четко для себя уяснили — мы по натуре домоседы, и с удовольствием вернулись в Киев.
— Как в 1994 году вы оказались в Израиле, и почему так быстро покинули эту страну, сыграв там всего шесть матчей?
— В Израиль, в «Маккаби» (Хайфа) я ехал в аренду — впервые в своей карьере. Это было непривычно для меня. В команду эту попал благодаря экс-игроку киевского «Динамо» Андрею Балю, который работал там вторым тренером. «Маккаби» планировал пробиться в Лигу чемпионов, пытался усилить состав и зарплату предложил, как в Шотландии.
— Остаться подольше в таких условиях — хорошая зарплата, теплая страна, Средиземное море, не хотели?
— Отношение в «Маккаби» ко мне сначала, особенно на словах, было хорошее. Я просил, чтобы нашей семье дом предоставили — такой же, как в Шотландии, чтобы дочка имела возможность в английскую школу в Хайфе пойти. Они обещали, но мы три месяца в гостинице прожили, и на этом все закончилось. «Маккаби» не выполнил главную задачу — не пробился в групповой турнир Лиги чемпионов, и мы мирно разошлись с этим клубом.
— Зато шотландский и израильский этап карьеры, наверняка, дал вам немало нового опыта...
— Безусловно. Я, когда детей тренирую, всегда им рассказываю, как молодежь в Шотландии, в том же «Рейнджерс» к клубу относились, к футбольному делу... Я в Глазго ведь немало и за «дубль» поиграл, и увидел немало интересного. «
— Почему в 1995-м вы вернулись в ЦСКА-«Борисфен», а не в «Динамо»?
— У меня была возможность продолжить карьеру в «Динамо», я в 1995 году даже на первый зимний сбор с «бело-синими» съездил. Но мне сразу дали понять: ты уже потихоньку заканчиваешь, а мы создаем молодую команду... Я понял, что в команде, которую тогда тренировал Владимир Онищенко, на меня особой ставки не делали. Поэтому, не было смысла оставаться в «Динамо».
— В 90-е годы в украинском футболе можно было хорошо заработать?
— Вряд ли... Хотя в ЦСКА-Борисфен по тем временам отличная зарплата была, плюс хорошие премиальные и машина, которую клуб предоставил. Это, конечно, не так, как в Шотландии, но лучше было, чем в Израиле, в «Маккаби».
— Какие-то инвестиции за рубежом вам удалось сделать?
— Все, что есть у меня, находится здесь, в Украине. После израильской командировки, мы с женой за границу только в Шотландию один раз и съездили. В гости пригласил Олег Саленко, который в середине 90-х за «Рейнджерс» поиграл. Побыли в Глазго три дня, проехались по старым местам, посмотрели, как там наш бывший дом — даже в окна заглядывали. Но там жили чужие люди, и нам было неудобно стучаться и заходить внутрь...
— С 2010 года вы тренируете юношей разных возрастов. Не было желания возглавить какой-нибудь клуб из УПЛ или, к примеру, первой лиги? Может быть, предложений вам никто не делал?
— Амбиции у меня всегда были. Я ведь поработал в тренерском штабе и ЦСКА-«Борисфен», и сборной Украины, и киевского «Динамо», пока Михайличенко оттуда не уволили. После «Динамо» идти в какой-то другой клуб мне не хотелось. Мне поступали несерьезные предложения, и я понимал — ехать в неизвестность, когда тебя могут снять уже через полгода и не рассчитаться за работу, в не самые лучшие бытовые условия, — это неправильно.
— Сейчас вам работать комфортно?
— Да, в юношеских сборных я отвечаю за результат, мне это нравится. По-разному, конечно, бывало — я имею в виду итог какого-то турнира. Однако, свой минимум по заданиям я всегда выполнял, иначе бы контракт со мной не продлевали. Благодаря работе с юношескими сборными я живу дома, в Киеве, с семьей, с родителями.
— За сборную СССР вы забили один гол — помните, когда и кому?
— Это был мой 50-й матч за сборную СССР. Играли тогда под руководством Быщовца отборочный матч Евро-92 с Норвегией, и я забил головой.
— Какой из 18-ти забитых вами за карьеру мячей самый памятный?
— Тот, который я забил в 1987 году — в финале Кубка СССР в ворота минского «Динамо». Я во втором тайме метров с 30-ти вколотил мяч в «девятку», что позволило нам сократить счет, а потом не только выровнять положение, но и выиграть по пенальти.
— Против кого из форвардов вам, как защитнику, тяжелее всего было играть?
— В чемпионате СССР у киевского «Динамо» было принципиальное противостояние со «Спартаком». Так вот, очень сложно было играть против нападающего «красно-белых» Сергея Родионова. Что касается международного футбола, то нервы хорошо помотали ван Бастен и Линекер, Виалли и Манчини, ну и, конечно же, Марадона.
— Чем именно вам запомнился Диего Марадона?
— Мы обыграли сборную Аргентины в товарищеском матче со счетом 4:2. Однако, Марадона, что хотел, то с мячом и делал. Но главное, как я понял, он головой думал на поле — был полностью поглощен игрой, старался на шаг вперед продумать любой ход, любую комбинацию. Противостояние с Марадоной, конечно запомнилось, но мне ведь посчастливилось играть еще и против Мишеля Платини, и множества других звезд мирового футбола.
Олег СЕМЕНЧЕНКО