Чем больше Мартин Брайтвейт делал что-то таинственное, тем более подозрительной становилась его жена, которая едва не вскипела, пока все прояснилось. «Она чувствовала, что что-то происходит, потому что у меня было много звонков, я выходил наружу из дома, когда на улице было холодно», — рассказывает Брайтвейт со смехом. «Она удивлялась и чуть не спросила, есть ли у меня любовница или что-то в этом роде. Но ночью я сказал ей: «Я должен тебе кое-что сообщить», но она ответила: «Я знаю, что ты собираешься сказать».
Удержать все в тайне не получилось: Брайтвейт переходил в Барселону. Он неделями молчал об этом, пока не был уверен на 100%, что это произойдет. А если Мартин не говорит Анне-Лауре, то он не говорит никому.
«Но в день, когда я хотел сказать ей, все раскрылось. Мой телефон разрывался целый день. Я думал «ох, черт». Ее телефон разрывался тоже. Так что она не удивилась, когда я усадил ее, чтобы все рассказать. Я расстроился, потому что не увидел удивление, но был очень рад, что она поняла, почему я не рассказывал ей».
Всего через два дня парень, который играл – или, вернее сказать, в основном не играл – в Чемпионшипе за Мидлсбро и только-только избежал вылета с Леганесом, уже бегал по Камп Ноу, тренируясь вместе с Лионелем Месси. Когда Мартин впервые получил мяч в хорошей позиции, он осмотрелся, подготовился и… запустил мяч на трибуны.
Брайтвейт смеется. Он знает, что было дальше – участие в двух голах, в том числе голевая передача на Месси (а после интервью он еще и забил Мальорке – прим.), и это помогает ему посмеяться теперь. «Я не буду стирать ту футболку», — шутит он. Но даже тогда Мартин не волновался. «Это забавно, — говорит он. – Думаю, моя голова работает не так, как у других. Я о том и секунды не думал. Позже люди говорили: «Это показывает твой характер, ты допустил огромную ошибку, будто вообще не умеешь играть в футбол, направил мяч в километре мимо ворот»… А я просто улыбался, потому что в футболе и в жизни ты всегда рискуешь».
«Если ты будешь жить в своем пузыре, не пытаясь выбраться, ты будешь в безопасности, но ничему не научишься. Я не боюсь делать ошибки или выглядеть глупо. Когда дети учатся ходить, они не осуждают себя при падении. Просто продолжай ходить, продолжай учиться».
Посмотрите, куда можно дойти. Присмотритесь, с каким энтузиазмом Мартин говорит о возможности, об обучении. Еще до перехода в Леганес Брайтвейт неделями смотрел видео, анализируя их игру, чтобы понимать, сложится ли у него в этой команде. Если ты переходишь в Леганес, это значит, что ты будешь играть рядом с Гвидо Каррильо. В Барселоне ты будешь выступать вместе с Лионелем Месси – человеком, о котором Брайтвейт сказал: «Если футбол – это религия, то Месси – ее бог».
«Месси отвлекает на себя внимание. Соперник забывает смотреть, что происходит вокруг, потому что Лео представляет собой огромную угрозу. У нас появляется пространство, и мы должны понимать, как это использовать. И когда мы используем, соперник думает: «эти парни делают забегание, берегись». Таким образом, они дают пространство для Месси. Все дело в сообразительности, — говорит Брайтвейт. – Я был в восторге играть с Луисом Суаресом тоже. Он был травмирован, но теперь возвращается, и я смотрю на него, как он движется. Задаю вопросы, учусь. Знания этих футболистов бесценны».
Тренерский штаб подтверждает, что им редко попадался футболист, который задавал бы так много вопросов, так сильно стремился бы все понять. «Я не считаю себя особенным, но мне любопытно, я хочу учиться, учиться думать об игре иначе, ментально и технически».
Иначе по сравнению с Мидлсбро, само собой. Сложно представить двух более непохожих тренеров, чем Кике Сетьен и Тони Пьюлис. Странно думать, что игрок, который не преуспел в Мидлсбро, теперь выступает за Барселону. Подписанный Гарри Монком, Брайтвейт был не в восторге от методов Тони Пьюлиса, а тренер же описал его как «неблагодарного». Это произошло после того, как Мартин сказал, что не может представить себе возвращение в Мидлсбро после аренды в Леганесе. Кто-то обвинял Брайтвейта в том, что он не старался, во что нельзя поверить, исходя из увиденного в Испании. Сам Мартин отвечает, что он здесь «тот же человек».
«Я благодарен, — говорит он. – Я многому научился. Это не проблема, что я не играл, потому что тренер принял такое решение. Я не вписывался. Такова жизнь. Это нормально, ничего личного. Это новый опыт для меня. Единственное, что после моего ухода обо мне говорились действительно плохие вещи, которые очень далеки от правды».
«Мы все люди, а футбол полон эмоций. У Мидлсбро страстные болельщики, мне они нравились. Я верю в свободу слова: каждый вправе выражать свое разочарование. Я его разделяю. Те, кто находится рядом со мной, знают о моих ценностях. Очень жаль, когда меня хотят выставить в дурном свете. Но Мидлсбро это часть того, кем я стал, чему научился, что привело меня в Барселону. Это был чертовски крутой путь!»
Отец-гайанец Мартина встретился с его датской матерью в США, жена игрока француженка, он проходил просмотры в Ньюкасле и Реджине, прежде, чем поиграть в Дании, Англии Франции и Испании – а мог не играть вообще.
«Я провел два года в инвалидном кресле. У меня была болезнь Легга-Кальве-Пертеса (остеохондропатия головки бедра). Нужно, чтобы бедро отдыхало, нельзя, чтобы оно находилось под давлением, иначе оно может деформироваться. Это было от пяти до семи лет. У меня с тех пор осталось очень мало воспоминаний, хотя я помню, что было до того. Но то был печальный период, так что, думаю, я попросту стер его из памяти».
«Мои родители объяснили это мне. Помню, как я хотел играть в футбол и смотрел на тех, кто играл. Кому-то приходилось меня придерживать, потому что я пытался выпрыгнуть из коляски. Отец рассказывает, что когда я снова смог играть, он опечалился, ведь видел, как его сын бегает, но хромает».
«Люди спрашивают, повлияло ли это на мою жизнь. На сознательном уровне – нет, может быть лишь где-то подсознательно это помогает мне быть благодарным и понимающим. Но сознательно – нет».
Может быть поэтому он опровергает общепринятые понятия о времени на адаптацию, поэтому не хочет тратить время. Мартин понимает, что должен быстро всех убедить в своей полезности, если он хочет остаться в Барселоне на пять лет – и он уверен, что останется. «Есть только «сейчас», нет никаких «через шесть месяцев». Нужно, чтобы время работало на нас. Я просто хотел начать, а не искать какие-либо отговорки».
Едва Брайтвейт начал, как ему пришлось остановиться: через 20 дней после перехода в Барселону сезон был прерван из-за коронавируса. Мартину пришлось вернуться домой в Мадрид, но благодаря этому он смог присутствовать на рождении своего четвертого ребенка, Валентино. «Я действительно благодарен. Слышал, что многие во время карантина развелись, но я лишь сильнее понял, насколько люблю свою жену: мы стали еще ближе».
Карантин также дал ему время для видеоанализа, а также для изучения инвестиций, которые он со своим дядей Филиппом сделали в США. Это связанный с недвижимостью проект, направленный на создание нового поколения инвесторов. «Мы хотим показать людям, насколько велики наши человеческие возможности – больше, чем нам кажется и чем нам говорили».
Разговор переходит к событиям, последовавшим за смертью Джорджа Флойда. «Это ужасно, просто ужасно. Я рад, что общество отреагировало, люди собираются вместе, чтобы изменить это. Мы очень долго видели проявления расизма, жаль, что они есть до сих пор. Футбол – самый крупный спорт, важно сделать послание».
Футбол вернулся, и прямо сейчас Брайтвейт каждый день будто в самой настоящей сказке.
«Я просыпаюсь так, как дети просыпаются на Рождество, с большой улыбкой на лице. Игры, подготовка к ним. Боже, я действительно здесь!»