(публікується мовою оригіналу)
И вот, наконец, наши «распечатали» ворота британцев. Те, естественно, не смирились с вероятностью поражения и настойчиво атаковали. Каково же было всеобщее удивление, когда за три минуты до финального свистка наши тренеры произвели ну просто ошеломляющую своей неожиданностью замену – выпустили на поле не защитника, как это обычно делается в подобных случаях, а форварда, к тому же совершенно юного.
Это был Олег Протасов. По свидетельству английской прессы, рослый и стройный паренек в оставшееся время внес настоящую сумятицу в ряды британских защитников. Они так и не успели приноровиться к его острой манере игры, неустанному стремлению найти брешь в обороне, а дебютант сборной СССР добился своего – овладев мячом, дал великолепный пас тезке, Блохину, тот пробил, но вратарь сумел парировать мяч, и тут в единоборстве с мощными и цепкими стопперами Протасов нанес неотразимый удар…
Олег Протасов – вице-чемпион Европы, участник двух мировых первенств, обладатель двух золотых, двух серебряных и двух бронзовых медалей чемпионата СССР, обладатель Кубка страны. 1985 год – «Серебряная бутса», лучший бомбардир чемпионата Союза. 1987 год – лучший футболист страны. 1988 год – «Бронзовая бутса» по результатам игр чемпионата Европы. 1990 год – лучший бомбардир страны. В 216 матчах чемпионата СССР забил 125 мячей, еще 68 игр (29 мячей) провел за сборную СССР.
Олег Блохин утверждал, что Олег Протасов ни на кого другого в нашем футболе не похож, что у него свое игровое лицо, свой характер, что его не лишает самообладания агрессивность самых грубых опекунов, а чувство ответственности, осознание важности момента не сковывает, как это зачастую бывает даже с очень талантливыми форвардами, а, наоборот, действует мобилизующе.
Интервью с Олегом Протасовым, звездой киевского «Динамо», куда он перешел из днепропетровского «Днепра», журналист Григорий Каневский сделал в апреле 1996 года, когда футболист находился в краткосрочном отпуске в Киеве вместе с супругой Натальей. «Обозреватель» предлагает вам фрагменты этой увлекательной беседы.
- Вы с Ахриком Цвейбой в одной команде играете?
- Да, в осакской «Гамбе», которую «Panasonic» содержит. Играем в высшей лиге, но не шибко удачно – плетемся в хвосте турнирной таблицы. Могли бы и повыше взлететь, но что ни год – новый тренер, и каждый со своим уставом. Ни мы к нему, ни он к нам не успеваем приспособиться. При японце мы кроссы бегали, немец пришел – отменил. У югослава тоже шизы – на две игры меня в состав ставит, на две – голландского нападающего. Так что есть у меня сложности, хотя, в принципе, жить можно.
- Говорят, японский футбол сейчас на подъеме?
- Да, они здорово подтянулись. Конечно, наше влияние очень заметно, но погоду там делают местные футболисты, а также латиноамериканцы и африканцы.
- Не так давно ты играл у Олега Блохина в греческом «Олимпиакосе». Сначала ты поехал в Пирей, следом за тобой Геннадий Литовченко – лучший твой друг и незаменимый партнер в игре, бессменный «агент» по снабжению мячами. Вы были неразлучны, как иголка с ниткой. Тандемом и в «Днепре» играли, и в «Динамо»… По признанию Блохина, вы его здорово выручили: он ставил тебя, Гену и Юрия Савичева на все матчи. И так почти полтора года. Но клуб, за который костьми ложились, не лучшим образом с вами обошелся…
- Как нам там жилось, вы знаете: зарплату буквально выбивать приходилось, по судам мотаться. До сих пор еще в немецком суде наш иск рассматривается.
- А почему не в греческом?
- Потому что менеджер – немец, а, значит, и судить его можно только на его родине… Но мне эта затянувшаяся тяжба уже осточертела – расписку даже написал, что никто мне ничего не должен.
- В Японии с вами лучше рассчитываются?
- Какое может быть сравнение? Вообще, к характеру греков привыкнуть непросто. Если кто-то назначил тебе деловую встречу, скажем, на десять утра, то смело приходи к одиннадцати, даже позже. И он явится, как ни в чем не бывало, – во весь рот обаятельная улыбка, крепкое рукопожатие…
Бывало, к президенту клуба в день зарплаты придешь, а он руками разводит: «Нет у нас сейчас денег. Через месяц обязательно будут». А в Японию приехал – другая планета! Каждая договоренность выполняется неукоснительно, никаких ссылок на неблагоприятные обстоятельства, зарплату получаешь день в день, минута в минуту.
- И все-таки, где ты чувствовал себя комфортней – в Греции или Японии?
- Конечно же, в Греции. Японцы отменно вежливы, как-то даже неестественно предупредительны, но абсолютно непроницаемы, застегнуты на все пуговицы. Говорит с тобой и в глаза не смотрит – пялиться на собеседника там считается дурным тоном.
Никогда не знаешь, что он о тебе думает, как относится, а у греков душа нараспашку – открытые, искренние. Что чувствует, то и на лице, в мимике, жестах… У меня там друзья остались – недавно навестил их. И вообще туда тянет, а ведь столько неприятностей было, но плохое, к счастью, забывается.
- Блохин-игрок был для тебя кумиром, в чем ты неоднократно признавался…
- Он был для меня идеалом футболиста, и не только потому, что много забивал. Как шахматный гроссмейстер, Блохин читал игру, видел её на несколько ходов вперед, потому и не суетился, рассчитывал каждый маневр, каждое движение с мячом и без него. И вот что поражало: сколько лет уже играл, а не потерял интереса даже к рядовым тренировкам, к тяжелой будничной работе. Такое было впечатление, что футбол его никогда не утомлял.
- Ну а тебя?
- У меня нет права на усталость. Футбол – моя работа, ничего другого я делать не умею.
- И все же недалек тот день, когда придется повесить бутсы на гвоздь…
- Если бы не знал, что мне тридцать два, ничего бы такого не чувствовал. Конечно, уже не молодость, да и старые травмы все чаще дают о себе знать – болят и рвутся перетренированные мышцы. Но когда все о'кей, не уступаю молодым ни в скорости, ни в выносливости. Конечно, уход из спорта – тяжелый удар по психике… Обидно и горько сознавать, что надо уходить именно сейчас, когда пришла футбольная зрелость и нет для тебя тайн в этой игре. Раньше гнал от себя такие мысли, а теперь не отмахнешься… Что ж, когда закончу играть, подамся в тренеры.
- Ну а твой эталон тренера, ясное дело, Валерий Лобановский?
- Не только мой. Все, кто с ним работал, невольно стараются ему подражать.
- Японские женщины, говорят, очень привлекательны и весьма искушены в сексе…
- Я их не пробовал. И внешне они меня разочаровали. Таких красавиц ожидал увидеть! Но у нас о них ложное представление…
- Что же конкретно тебя в японках не устраивает?
- Да, пожалуй, все… Низкорослые, кривоногие. И полное отсутствие всех этажей – и нижнего, и верхнего.
- Не понял…
- Ну, проще говоря – безгрудые и бесполые. Плоские, тщедушные. Не то, что наши.
- «Візьмеш в руки – маєш вещ»?
- Да еще какую! Наши женщины округлые и, в то же время, изящные. А лица какие чудные! Нигде таких не встретишь. Да и свою Наташу люблю без памяти.
Алескандр Липненко