(публікується мовою оригіналу)
Хави, кажется, в замешательстве. Вероятно, это потому, что он никогда ранее не видел трещоток. «И люди правда берут эти штуки на матчи в Англии?», — недоумевает плеймейкер. Потом он просто вскрикивает, ведь какофония трещоток наполняет отель «Факел» в Дохе, Катар. «Черт возьми, эти штуки громкие! Они создают намного лучший шум, чем те проклятые вувузелы в Южной Африке».
Выиграв еще одну Лигу чемпионов, Хави попрощался с европейским футболом. Но остается ли он еще в деле? В принципе, да. Хави – символ футбола, ключевой игрок команды, которая доминировала в европейском футболе в последнее десятилетие (и продолжает это делать без него). Он как никто другой воплощает в себе ее философию и стиль. Причем это касается не только Барселоны: триумфы Испании на трех крупных турнирах подряд тоже были бы немыслимы, даже невозможны без маленького плеймейкера.
Хави провел 17 сезонов в Барселоне, выиграв за это время 28 трофеев, среди которых – 4 Лиги чемпионов, 2 Евро и чемпионат мира, а еще он стал воплощением тики-таки. Возможно, он чувствует футбол лучше, чем любой другой игрок. Чем живет теперь величайший футбольный мыслитель?
Обожание Англии
Игра в футбол всегда была частью жизни Хави, и вы совершенно четко это осознаете, если будете разговаривать с ним. Для этого 36-летнего эрудита интервью – возможность скорее поговорить о футболе, нежели жестокие пытки, как для многих современных звезд. Границы между формальным интервью и беседой за чашечкой кофе совсем размыты.
Встреча с корреспондентами FourFourtTwo началась для Хави с извинений – из-за задержки на тренировки он опоздал менее, чем на полчаса. Испанец сразу же осведомился о путешествии – как добрались, было ли удобно, не устали? А потом он перешел к Лестеру.
«Вы видели тот удар Мареза пяткой с лету?», — спрашивает он, вспоминая шикарный ассист алжирца в домашней ничьей 2:2 с Вест Бромвичем. «Я переключил Ла Лигу, чтобы посмотреть это. Да и Крейг Гарднер исполнил отличный штрафной».
«Вы могли представить, что Лестер выиграет АПЛ? Я надеялся, что они не сдуются и будут гнуть свою линию, ведь настрой очень легко может поменяться. Фишка в том, что у Лестера хорошая команда», — говорит Хави, ненадолго прерываясь на раздачу автографов молодежной сборной Коста-Рики. «Они играют очень компактно, у них есть быстрый Джейми Варди и великолепный Рияд Марез. Нголо Канте – феномен в полузащите, как и Данни Дринквотер. Левый защитник Кристиан Фукс тоже очень хорош. Ну а Роберт Хут – потрясающий центрбек».
Этот интерес к спорту был неизбежен, ведь даже его мать Мария Мерсе впервые встретила отца Хави, Хоакина, за игрой в настольный футбол в баре ее родителей в начале 1970-х. «Наша семья была помешана на футболе», — вспоминает Хави. «Я и мои братья коллекционировали наклейки, особенно с ЧМ».
«Мое первое воспоминание – как меня впервые взяли на Камп Ноу. Мне было лет пять, может меньше. Был вечер, все освещено. Это было великолепно. Я просто с ума сходил, когда видел газон – настоящее сумасшествие».
Вскоре семья Хави осела на Каррер де Галилеу, жилой улице в Террассе, что примерно в 45 минутах езды севернее от Барселоны. Ни дня не проходило без того, чтобы маленький Хавьер не пинал мяч вместе со своими братьями Оскаром и Алексом.
«Однажды отец подошел ко мне и сказал: «Почему бы тебе не играть в атаке? Ты будешь забивать», — рассказывает Хави с улыбкой от уха до уха. «Я ответил что-то типа: «Но папа, если я пойду в нападение, то кто же останется в обороне защищать вратаря?». Я думал о тактике даже когда еще не пошел в школу!».
Не только Хоаким, который выступал на профессиональном уровне за Террассу и вскоре за Сабаделль, был помешан на аналитике. «Мы обычно сидели в толпе на его матчах и обсуждали, какие замены нужно сделать», — смеется Хави. «Перед каждой игрой мы анализировали составы команд, возмущаясь: «Черт возьми, да почему он не играет?! Он же великолепен, а этот игрок – посредственность!». В этом была наша жизнь».
Эта страсть привела к тому, что в гостиной был даже специальный «футбольный диван», с которого семья «посмотрела, наверное, тысячи матчей». Именно тут зарождалась любовь Хави к английскому футболу и в особенности на это повлиял один человек.
«В Каталонии по понедельникам выходила получасовая программа, где показывали лучшие голы Премьер-лиги», — вспоминает Хави свое детство. «Еженедельно Мэтт Ле Тиссье туда попадал. Каждую неделю. Это было восхитительно, как он только не забивал! ПУМ! — прямо в девятку; ПАМ! — подработал левой и правой прямо над защитником забил Ньюкаслу; ПУМ! — невероятный штрафной!».
«Мы говорили: «Этот парень, Ле Тиссье, великолепен, но он никогда не перейдет в большой клуб. Он останется в Саутгемптоне. Это невероятно, ведь он мог бы играть за любую команду!». Весь наш дом был им одержим».
Но дело было не только в Ле Тиссье, но и во всем английском футболе в целом.
«Помню, как наблюдал за Джоном Барнсом из Ливерпуля – ух, какой это был игрок – а также за МЮ с Дэвидом Бекхэмом, Невиллами, Райаном Гиггзом и Никки Баттом. Та команда Алекса Фергюсона годами служила образцом для всего мира».
«Если отмотать еще назад, то я обожал Брайана Робсона, который был великолепным бойцом и легендарного Эрика Кантона. Английский футбол всегда находился в поле зрения испанцев. Англичане дышат футболом, для них он намного важнее, чем для испанцев. В Англии футболист равен божеству».
«Английская игра – образец того, как следует поступать, ведь там никогда не жульничают. Даже во время поражений ты остаешься благородным. Посмотрите на Бобби Робсона, который тренировал Барселону: настоящий джентльмен. Никто и слова плохого не может сказать о нем. Это образец традиций игры».
Барселонский «Дворник»
Родители Хавьера были обеспокоены щуплым телосложением сына. Из-за этого его первый просмотр в Барсу состоялся в 1991, когда ему было 11. «Я никогда не забуду, как папа вез меня на матч», — улыбается Хави, почесывая голову. «Он сказал: «Не так-то много людей получают этот шанс, так что покажи, на что способен. Если все пойдет хорошо, то может они захотят тебя подписать». Я очень нервничал».
«Чаще всего я играл центрфорварда. Меня наигрывали в роли чистой девятки. Мы заработали пенальти и никто не хотел пробивать. Так как я был центральным нападающим, то решил, что следует ударить мне. В тот день я сделал хет-трик – наверное, единственный в своей карьере. Я был так счастлив!».
«А потом папа сказал мне правду. Клуб еще до просмотра хотел меня подписать, просто отец об этом не рассказывал. Он хотел, чтобы я сыграл».
Один из полузащитников команды-соперника Хави тогда был очень впечатлен. «Никто не мог отобрать у него мяч», — расскажет он позже, объясняя, почему решил стать защитником. «Я просто подумал: «Меня никогда не подпишут, если этот парень настолько хорош!».
Впрочем, кажется, карьера Карлеса Пуйоля сложилась весьма неплохо, не так ли?
Возвращаясь по вечерам в Террассу к ужину (мама не разрешила Хави остаться жить в Ла Масии), Хавьер никогда не надевал тренировочную форму Барселоны, так что мог избежать внимания приятелей. И пока его сверстники допоздна оставались на улице, Хави садился с отцом на «футбольный диван» или же они следовали другой своей страсти – собирали грибы.
Первой покупкой Хавьера с зарплаты футболиста в 4000 песет (около 600 грн) был тостер, который он купил для матери в Лас Пальмасе. В 1997 он стал игроком основы Барселоны В. Год спустя он дебютировал в первой команде под руководством Луи ван Гаала против Мальорки в Суперкубке Испании. Он забил, однако Барса проиграла 1:3 по сумме двух матчей.
Несмотря на ужасный старт и четырем кряду поражениям в декабре, Барселона выиграла чемпионат, а Хави был признан Открытием сезона. В апреле 1999 он с молодежной сборной Испании выиграл чемпионат мира U-20 в Нигерии.
Но статус одного из самых многообещающих игроков мира до 20 лет еще не делал будущее Хави в Барселоне безоблачным. Хавьера постоянно сравнивали с его кумиром – Хосепом Гвардиолой, на чье место в Барселоне он и претендовал. Впечатленный выступлениями Хави в Нигерии, вице-президент Милана Адриано Галлиани был готов выплатить клаусулу испанца.
«Пепу было 27 или 28 и он вышел на пик своей формы», — вспоминает Хавьер. «Мой отец говорил: «Тебе лучше уйти, ведь здесь уже есть сыгранная команда». Казалось, что мне не найдется места в составе, а в Милане мне предлагали играть в полузащите с Деметрио Альбертини».
То, что Хави мог играть за другую европейскую команду сейчас кажется просто нелепицей, однако тогда это чуть не произошло. «Братья тоже говорили, что мне нужно уходить. И только мама была уверена, что следует остаться, хотя это и не казалось правильным. Легенда гласит, что она удержала меня от трансфера, однако решение было принято мной».
И Хави остался. Он играл под чутким руководством ван Гаала и после ухода Пепа в Брешию в 2001 стал твердым игроком основы. И сразу же Хави назвали виновником ухода Гвардиолы. В самом клубе наступили темные времена – после чемпионства в 1999 клуб провел 6 лет без трофеев.
«Барселона даже не претендовала на титулы в тот период», — рассказывает Хави и единственный раз за всю беседу на его лице появляется разочарованное выражение. «Прессе нужен был козел отпущения и я был самой легкой мишенью. Я был медленный. Я был «устаревший». От меня нужно было избавиться. Барселона не могла претендовать на звание топ-клуба в Европе со мной в полузащите, ей следовало подыскать игроков посильнее и повыше».
«У нас была философия, но после 3 или 4 лет без трофеев они хотели изменений. Я понимаю критику, но она была слишком сильной. Иногда это даже касалось личной жизни, что меня задевало. Говорили, что «С этого Хави никакого толку».
Пресса даже называла Хави Parabrisas – «Дворник», ведь «все, что он делает – передает мяч с фланга на фланг». В свое время Барселона даже рассматривала вариант с продажей Хавьера.
«У вас есть два пути ответа на критику: впасть в депрессию или сражаться. Я очень упрямый и это помогало мне верить, что я способен победить. Шаг за шагом, я выкарабкался на вершину и очень этим горжусь».
Хави дебютировал в еврокубках еще до еще до дебюта в чемпионате – он вышел на замену на Олд Траффорд в сентябре 1998 и с тех пор в нем зажглась искра любви к английской фан-культуре, которая живет и до сих пор.
«Нельзя даже сравнивать английских и испанских фанатов. Англичане уважают игроков, несмотря на то, выиграли те или проиграли. Помню, мы выиграли 3:1 на Анфилде в ноябре 2001, показав невероятный футбол против Ливерпуля. Но болельщики весь матч непрерывно поддерживали свою команду. Мы не могли играть лучше, но на 90-й минуте они все еще поддерживали Ливерпуль. Я не мог в это поверить. Такие моменты не описать словами».
Затем Хави перескакивает ближе к нашему времени. «Я говорил с Хуаном Матой и Давидом Де Хеа не так давно. Манчестер Юнайтед финишировал седьмым, но после финальной игры на Олд Траффорд фанаты аплодировали игрокам. Это совершенно немыслимо в Испании. Там ты должен как можно быстрее бежать в раздевалку, иначе тебя линчуют».
«Это семейная традиция. Сын, отец, дедушка, племянник – все они собираются вместе. Это спектакль, который ты не увидишь в другом месте. У каждого есть футболка, каждый чувствует себя частью клуба. Вы инвестируете в игру – в этом вся суть футбола».
Понадобилась смена тренера, чтобы Хави вновь почувствовал себя частью Барселоны. С появлением Франка Райкаарда в 2003 и нового президента Жоана Лапорты, Барселона восстановила свои связи с прошлым.
«Мы будто вернулись к футболу Кройффа: 4-3-3 с акцентом на владении мячом», — вспоминает Хави. «4 года мы покупали игроков, которые были слишком молоды, чтобы делать разницу. А тогда мы подписали Деку, Роналдиньо и Самуэля Это'О, которые уже заявили о себе на международном уровне. Мы вернули себе свою мечту».
Финишировав в первый сезон при Райкаарде на втором месте, вслед за Валенсией Рафы Бенитеса, потом Барселона выиграла несколько домашних титулов кряду, а в 2006 – в красивом атакующем стиле завоевала Лигу чемпионов. И хотя Хави оставался вне поля из-за несвоевременной травмы, главное было то, что его освободили от роли единственного оборонительного полузащитника, которая ограничивала креативность Хавьера. Теперь вместе с Деку, при поддержке Эдмилсона или Тиаго Мотты, Хави мог атаковать. Ассистировать. Делать разницу.
Переходь за посиланням та донать нашим захисникам!
