Революция и падение империи зацепили буквально каждого – гражданская война, обнищание, эпидемии. Словом, многие (особенно из числа «бывших» сословий) решили прощаться с родиной и уезжать за границу. В эмиграции оказались многие из звезд зарождающегося футбола территории Украины и Российской империи.
Так, уроженец Баку Василий Оттен, который предпочел питерской команде Триумф киевский Спортивно-гимнастический кружок при Политехническом институте, после 1917 года уже не играл в Киеве. Покинул команду Политехники, в которой вырос в лучшего вратаря Киева и одного из сильнейших в дореволюционной России, и уехал. По определенным данным – на родину предков, в Германию. Во всяком случае, никакой информации о дальнейшей судьбе и времени кончины звезды киевского футбола в истории не сохранилось.
Одессит Григорий Богемский, сильнейший одесский форвард, неоднократный чемпион и вице-чемпион города, лучший бомбардир чемпионата, в расцвете сил – где-то в 28 лет – отчалил из Союза. Поигравший за одесские Вегу и Спортинг-клуб, он ненадолго задержался в состязаниях РСФСР. В Чехословакии оказался в среде белой эмиграции, доигрывал в Виктории (Жижков) – умер в 1957 году в Праге.
А еще один бывший игрок сборной Российской империи, петербуржец Петр Соколов, после участия в Олимпиаде 1912 года и многолетних выступлений за Удельную и Унитас, вообще сменил футбол на совсем иную деятельность. По определенным данным, бывший защитник сборной России оказался во время Первой мировой в военной контрразведке. Как монархист, категорически не принял новую власть. Работал на английскую разведку. Выявлял агентов ОГПУ в Финляндии. Во время Второй мировой войны из Финляндии переехал в Швецию, где обзавелся семьей. До последних лет работал в спортивном клубе города Энчепинга. Умер в 80 лет под именем Петер Салин.
Знаете, что стряслось с его однофамильцем? Николай Соколов был блистательным вратарем, это он защищал ворота сборной СССР в ее первом международном товарищеском матче с турками (3:0). Бывший игрок дореволюционного СК Замоскворечья доиграл до 40 с лишним лет, пережил несколько тяжелейших травм, а после футбола стал лесником. Работал в живописных краях у исторической станции Разлив. Дожил до 91 года, буквально до последних лет не желая уходить на пенсию.
Вот судьбы какие, ого! Размах какой для писателей – только клепай «фандориных» да «кольцовых»!
Герой нашей небольшой статьи тоже из числа тех, чью судьбинушку покоряжили те бурные годы. Один из семи детей Афанасия и Варвары Булгаковых, Ваня с юных лет учился в той же Первой Александровской гимназии (сейчас – желтый корпус Университета Шевченко), что и его братья.
Но отличался от них тем, что Михаил и Николай пошли по медицинской линии, а младший Иван тяготел к музыке. С детства пел и играл на балалайке, но во время войны не успел завершить свое образование. Несколько раз ходил под смертью, с белыми отрядами интернирован в Польшу, затем оказался в Крыму и в итоге осел в Болгарии.
Из киевских привычек сохранил «фут-болъ»: как только «бросил якорь» в городе Варна, начал играть за молодой местный клуб Владислав. И надо же, хавбек оказался основным в этой команде, за восемь лет проведя 104 матча (26 голов). В 1925 и 1926 годах выиграл с Владиславом чемпионат и кубок Болгарии. Отличался силой, цепкостью, неуступчивостью. В какой-то период обзавелся семьей, но в 1930 году переехал в Париж – к брату-профессору Николаю.
Итак, киевлянин Иван Булгаков – первый наш диаспорянин-эмигрант, выигравший чемпионат и кубок Болгарии. Завершив выступления в СК Владислав в 30 лет, переехал во Францию. До конца жизни промышлял тем, что играл на балалайке в одном из парижских ресторанов.
Каким он застал болгарский футбол? Очень сумбурным и не очень организованным. Скажем, сезон 1924 года завершился скандалом – чемпионат и кубок не были доиграны, после 0:0 в полуфинале с Левски вся команда Владислав развернулась и вместо переигровки отбыла домой, в Варну.
Два года спустя случился громкий скандал уже в финале кубка. Владислав играл со Славией при судействе Георги Григоров-Фурланата. Матч завершился со счетом 1:1, переигровка должна была проходить на следующий день. Однако Славия апеллировала, что арбитр судил предвзято – при том, что Григоров-Фурланат был членом правления их клуба (!!!). В итоге, арбитр на повторный финал не явился, переигровка сорвалась в связи с тем, что, по регламенту, должна была проводиться тем же судьей. Болгарский футбольный союз объявил чемпионом Славию, но СК Владислав выступил с протестом. Судьба чемпионства 1926 года осталась неразрешенной до следующего года. А когда на переигровку не явилась уже Славия, победителем прошлого сезона назначили Владислав.
Это вот так Булгаков-младший и его команда завоевали второй кубок. Развеселые времена, прелюбопытнейшие турниры. Зато было одно, что оставило след от пребывания Ивана в Болгарии и в литературе. Он периодически писал братьям и в одном из писем отправил на суд Михаила свое произведение – стихотворение «Страшный суд». Наполненное эсхатологическим духом, преисполненное скепсиса и Библейских символов, оно осталось в памяти у старшего брата.
В итоге, когда литературоведы сопоставили стих Ивана с «Мастером и Маргаритой», они посчитали, что opus magnum Михаила Булгакова черпал вдохновение именно из «Страшного суда» – по крайней мере, по части основных персонажей и олицетворения зла.
Ярослав Смелянский
Переходь за посиланням та донать нашим захисникам!
