Лучший футболист десятилетия в Беларуси (1992-2001). Лучший легионер двадцатилетия в Украине (1992-2011). Лучший футболист Беларуси (2005). И это лишь главные достижения Валентина Белькевича. Сколько их было еще — индивидуальных и командных в минском и киевском «Динамо» — не счесть. Как и его великолепных матчей за национальную сборную нашей страны и оба динамовских клуба, включая яркий путь киевлян до полуфинала Лиги чемпионов-1999.
Валентина боготворили. За гениальную игру, которой плеймейкер покорял сердца не только зрителей, но и партнеров — и соперников. Страшная же весть о смерти Белькевича пришла из Киева 1 августа 2014 года: в ту пору молодой тренер, разменявший всего пятый десяток, работал в структуре тамошнего «Динамо».
Сегодня — ровно пять лет, как Белькевича нет с нами. Но говорить больше хочется о светлом, каким и был футбол Валика — именно так, с теплотой и любовью, его называли все. А мы благодарим тех, кто согласился поделиться воспоминаниями об этой незаурядной личности.
Анатолий Байдачный
Легко ли было работать в сборной с Белькевичем? Мне — легко. Относился ко мне с уважением, как и я к нему. Знаете, для таких людей имеет серьезное значение, чтобы тренер сам в прошлом был хорошим футболистом — тогда он авторитет. Очень серьезный парень, внимательный, дисциплинированный, выполнял все, что ему говорилось. Более того, сам помогал мне советами. Говорил: «Анатолий Николаевич, несмотря на то что парни — мои близкие друзья, надо навести порядок в таких-то делах». То есть был своеобразным играющим тренером на поле.
Помню, встречались в Польше с национальной сборной этой страны и решили поэкспериментировать: поставили Булыгу на острие атаки. Валик одну классную передачу ему сделал, вторую, а нападающий никак за мяч зацепиться не может. Подбегает к нашей скамейке: «Николаич, хватит экспериментировать! Давайте вперед Кутузова передвинем». Сделали, как он предложил, — и выиграли 3:1.
Белькевич был классным распасовщиком. Естественно, многое зависит от таланта. Однако надо сказать огромное спасибо тренерам, которые его готовили в детском и юношеском возрасте. Помогли развить сильные врожденные качества — умение чувствовать ритм игры, читать ее, предвидеть ситуацию на несколько ходов вперед. В этом он был силен, как никто другой.
Характер у парня тоже кремень. В дебютном сезоне в киевском «Динамо» ему чаще приходилось сидеть на скамейке запасных. Другой запросто мог бы дрогнуть и даже морально сломаться — подобных примеров в футболе хватает. Однако Валентин мужественно все перенес, дождался своего часа. И заиграл, да еще как!
Кстати, я тогда разговаривал с Валерием Васильевичем Лобановским, царство ему небесное. И он рассказывал, что сразу видел в Валике прекрасного футболиста, но так воспитывал его, лепил настоящего игрока киевского «Динамо». Случилась даже потешная история. После того сезона футболистам выдавали премии: кому десять тысяч, кому пять, а Белькевичу — триста долларов. Тот подошел к Лобановскому: «Валерий Васильевич, наверное, здесь ошибка». А в ответ: «Ты прав, Валик, ошибка. Никому не говори, что получил премию, ты на нее не наработал».
В минском «Динамо» в отборе он практически не играл — в основном на чистых мячах. А Лобановский подобного абсолютно не приемлет. Зато уже в следующем году Валик, как все одноклубники, стал активно действовать в отборе и стелиться в подкатах. Огромное счастье Белькевича, что он попал именно в киевское «Динамо» к Лобановскому. Великий тренер, как никто, умел готовить команду, игроков, взращивать футбольные личности. Именно его огромная заслуга в том, что Валентин превратился в Мастера с большой буквы, много сезонов был лидером киевлян, его выбирали капитаном команды. Знаю, у него хватало престижных предложений из-за рубежа, но Белькевич остался верен «Динамо». И это также свидетельствует о высоких нравственных качествах человека, понимавшего, как его ценят в команде и какую пользу он может ей принести.
Страшная весть о смерти Белькевича буквально парализовала. Сам по себе факт ухода молодого человека ужасен. А здесь не стало футболиста, которого ты прекрасно знал, уважал, который был в твоей команде лидером. Это ужасно...
Кирилл Савостиков
С Валиком мы дружили с детства. Вместе занимались в футбольной школе «Динамо». Как говорится, «дети асфальта», ведь динамовская школа не имела своего травяного поля. Наверное, по характеру я, Саша Хацкевич, Виталя Варивончик, Эрик Яхимович выглядели антиподами тихому, скромному Белькевичу. Однако нас связывала крепкая дружба.
Расскажу историю, о которой мало кто знает. Мы своей компанией попали на день рождения Толи Алейникова. Отмечали в ресторане гостиницы «Беларусь», что была возле «Динамо». Погуляли так славно, что даже загремели в милицию. Валик «отметился» в наименьшей степени, он-то и пил мало — разве что поддержать компанию. И потому вполне мог отмежеваться от нас. Тем более что ему, тогда игроку дубля «Динамо», через день предстояло впервые выйти за основу. Но он остался с друзьями. Нас вызволил мой покойный батя — его милиция уважала. И, кстати, отец сделал все, чтобы Эдуард Васильевич Малофеев ничего не узнал о нашем «косяке».
Безусловно, страшным ударом для Белькевича стала годичная дисквалификация, о которой УЕФА объявил в сентябре 1994 года. Гром среди ясного неба. Валик и запрещенные препараты — нонсенс! Невозможно даже представить, чтобы он пользовался каким-то допингом. Ему это абсолютно не было нужно. Ведь не существует такого допинга, который добавил бы футбольного интеллекта, таланта. Мы поддерживали друга, успокаивали, убеждали, что ничего трагического не случилось. Он не обиделся на весь свет от вопиющей несправедливости, не захандрил, не запил — стойко переносил временную невостребованность. И в дальнейшем доказал, что он футболист гениальный.
Возможно, у людей сложилось мнение, будто Белькевич человек замкнутый, особо не хочет общаться. Да, в свой круг он допускал далеко не всех, поэтому дружить с ним было огромной жизненной удачей. Со мной всегда был открытым, искренним. Часто созванивались, если появлялась возможность, виделись — в Киеве, где он остался жить, или в Минске, куда всегда возвращался с огромной охотой.
Никогда не забуду минуту, когда узнал о его кончине. Утром ехали с отцом и Игорем Гуриновичем, как вдруг по мобильному позвонил Саня Хацкевич: «Валик умер...» Сказать, что испытал шок, значит не сказать ничего — меня будто разрезали пополам...
К сожалению, до сих пор остается неосуществленной наша с Хацкевичем идея — организовать в Минске детский турнир памяти Белькевича. Не можем найти спонсора. Будем рады, если бизнесмены, восхищавшиеся талантом великого белорусского футболиста, окажут финансовую помощь и станут соучредителями этого, без сомнений, необходимого соревнования.
Юрий Вергейчик
Белькевич впечатлил сразу же, как только впервые увидел его в игре. В Минске проводили турнир ЦС «Динамо» для родившихся в 73-м: Валентину тогда лет шестнадцать было. Динамовские дубль и основа пошли смотреть матч ребят с московскими одноклубниками. За нашу команду бегал маленький тоненький парнишка, но с настолько светлой головой. А работа с мячом! Он выглядел не по годам зрело, и все отметили: ох и футболист растет...
Когда Валик попал в дубль «Динамо», общался с ним на правах старшего товарища. Мы оба жили на Пулихова: часто приходил к нему в гости, и он к нам на блины. Интересный не только на поле, но и вне его. Человек с тонким чувством юмора — с таким всегда приятно поговорить. Хотя парень скромный, и личную жизнь старался не показывать — здесь он всегда закрывался. А в процессе отдыха командой Белькевич был душой коллектива. Вроде спокойный и немногословный, но с ярко выраженными лидерскими качествами. А что ни скажет — в «десятку»!
Еще помню, как-то перед матчем дублей «Динамо» и московского «Спартака» в заключительном чемпионате СССР Щекин вызвал меня посоветоваться насчет состава. Иван Григорьевич говорил: мол, Валик еще совсем хрупкий, а игра серьезная... Но я предложил включить его в основу. Прежде всего против спартаковцев важны своевременная мысль и исполнение, а в этом Валик король. В итоге он и я отличились в том матче, плюс Белькевича сразу пригласили в молодежную сборную Союза. Но это был 1991 год, и он уже просто не успел туда попасть. Кстати, насколько мне известно, у него был хороший шанс оказаться в «Спартаке»: и звали, и он сам изначально собирался туда. Но в итоге поменял решение в пользу киевского «Динамо», где стал легендой не только клуба, но и всего украинского футбола. Там Валентина признали лучшим легионером двадцатилетия, а это говорит о многом.
После завершения игровой карьеры наше общение продолжилось на тренерских курсах категории «Pro» в Киеве — вместе с Хацкевичем, Гончаренко, Седневым, Головко, Арвеладзе... Туда я ездил с таким энтузиазмом! Считал его вторым родным городом. Но после потери Валика в моем восприятии Киев словно потерялся. Наверное, и поэтому теперь в него не тянет. А тогда, конечно, много общались. В одном из последних разговоров я спросил, сожалеет ли он о чем-то после своей карьеры — а на такие вопросы Валик мог ответить далеко не каждому, — и услышал: «Жалею, что не поиграл за границей, больше ни о чем».
Наверное, судьба такая. «Штутгарт» его звал, серьезные итальянские команды, однако он был очень нужен «Динамо» Лобановского. А Валик человек порядочный, требовательный к себе и другим — вот и оставался в Киеве. Бывал и там у него дома. Прекрасно помню его любимую бабушку, добрейшей души женщину, которая жила в Минске. Хорошо знаю мать Валентину Константиновну, с которой и сейчас иногда общаемся. До сих пор трудно все осознать. Но это участь великих людей — уходить рано.
Мирослав Ромащенко
Для меня Валика лучше всего характеризует один из периодов cвоей карьеры. Когда получил травму, искал подходящего врача. Однако условия для восстановления в Москве тогда не подходили, и я позвонил Белькевичу. Спросил, возможно ли приехать в Киев, чтобы меня посмотрел динамовский доктор. Они вместе с Хацкевичем ходили, узнавали, что да как, обо всем договаривались. Валентин встречал меня в аэропорту Борисполя, везде возил. И вообще все время, которое я провел в Киеве, находился рядом, несмотря на то что у человека была своя жизнь — как в футболе, так и за его рамками. Это во многом говорит, насколько он был открыт для помощи другим людям, отдавал им себя полностью. Иногда у родных не хватает на это времени, а Валик его всегда находил.
Он был очень светлым человеком. Такие люди обладают особенной харизматичностью. Может, даже покажется, что это флегматичность, но она какая-то нетипичная, «богатая». У Белькевича был особенный внутренний мир. Какой именно, нам знать не дано — и не суждено быть такими. Это индивидуальность во всем — в спорте и жизни. Творческий человек, насколько это возможно.
За пределами поля мы пересекались нечасто: в основном когда приезжали в сборную — или когда киевское «Динамо» было в Москве на «Кубке Содружества». Тогда оно постоянно играло в финале со «Спартаком», и сложилась традиция: после матча все вместе — киевляне и москвичи — шли в один ресторанчик на Тверской, общались. И что в сборной, что в том ресторане Валик представал в одном образе: уравновешенный, спокойный, всегда расслабленный парень. Но при этом все видит, все слышит — и на все у него есть своя реакция. Она особенная: спокойная, тихая, но именно она постоянно вызывала больше эмоций, нежели весь балаган, который был рядом в этот момент.
Он говорил спокойно, даже вальяжно, но всегда метко и в точку. Принимал решение что сказать в доли секунды — прямо как на поле! В этом и была его уникальность: таких людей очень мало.
Александр Кульчий
Валентин очень любил смотреть юмористическую трилогию «Не может быть!», снятую Гайдаем по произведениям Зощенко. По-моему, всю ее наизусть знал. Бывало, говорил: «А поехали ко мне на Пулихова-стрит! Приезжали к нему на квартиру, и он сразу включал этот фильм. Отличные люди там чудили: Невинный, Даль, Куравлев, Крамаров, Вицин... Что ни актер, то легенда.
Я нечасто в Минске у Белькевича гостил. Но пару раз, когда в национальной сборной получали свободное время, он меня приглашал. А то время в команде вспоминаю с ностальгией. Валик в ней и в быту всегда действовал по своему плану. Например, любил поспать. Придет, партейку в карты сыграет — не так, как мы «двумя составами» сидели за ними на базе в Стайках часами, — и дальше спать.
Еще интересно, как мы при Малофееве оттуда на матчи отъезжали. Он всегда громко спрашивал: «Валентин, а когда поедем? Без трех минут четыре или в одну минуту пятого?» У Эдуарда Васильевича была такая заведенка: нельзя отправляться ровно в ноль минут. Вал называет время, и Малофеев сразу: «Все, ребятушечки, решили — отъезжаем в одну минуту!»
А на поле всегда восхищались Белькевичем. На ровном месте мог сотворить такое... Просто гений. Таких футболистов у нас теперь нет — и, думаю, еще долго не появится. Очень приятно, что судьба дала возможность поиграть вместе с ним. И вот ведь: в первую очередь в мыслях всплывают не его голы или результативные передачи, а классные комбинации. Такие «ляли» выдавал ребятам — закачаешься. Да и когда на тренировках били по воротам, сразу было понятно, что для него нет секретов. Что с правой, что с левой — вообще красавец!
Сам момент нашего знакомства не помню. Может, потому что это уже было на взрослом уровне. Валентин подходил и молодежной сборной, но фактически за нее не выступал — при такой игре его сразу вызывали в национальную. Это мы начинали в «молодежке», а Белькевич всегда был в главной команде. Вот когда я в ней оказался, тогда и познакомились.
Он очень хорошо ко мне относился. Если другим мог и «напихать», то мне — никогда. Не знаю почему. Но постоянно мы не созванивались. Тем более Белькевич не любил такого: мне кажется, близко к себе он никого особо и не подпускал. Поэтому — то мне позвонит порой из Киева, то я иногда. Общались весело даже по телефону. Все рассказывал, как он к бильярду пристрастился, став его большим поклонником. Помню, пошли как-то культурно посидеть, а он сразу в бильярдную. Говорю: «Вал, ну хватит уже эти шары катать!» А он никак оторваться не мог — играл, играл...
Я вообще поражался, как Валик делал все красиво везде, а не только в футболе. Что в карты, что в казино, что в бильярд — мастер! У него все получалось легко и в удовольствие.
Петр Качуро
С Валиком я познакомился, когда играл за «Трудовые резервы» против «Динамо» — и он два раза «проверил» меня между ног. Очень уж хорошо запомнился этот момент из детства. А потом мы стали одноклубниками и подружились.
У него было прекрасное чувство юмора. Такие тонкие-тонкие шутки, и никакой грязи. Но лучше всего у Валика получалось веселиться сами знаете где — на поле, когда обыгрывал нескольких соперников или делал ювелирный пас. Те злились, а он улыбался. Подшучивал, что ли, надо мной? Ха, ну конечно! С моей-то техникой при таких передачах...
По натуре Валентин был очень веселым человеком, но в то же время у него внутри сидела непростая ситуация с родителями. Поначалу, когда мы были молодыми, никто не вдавался в подробности его жизни. Он держал эмоции в себе, и поэтому иногда казалось, что немного отдален от остальных. Но такое случалось редко.
Тогда в минском «Динамо» был очень хороший командный дух. И до, и после игр частенько проводили время вместе. Валя великолепно играл в карты, бильярд, теннис. И всегда хотел побеждать. Иногда просто ради компании мог просидеть за столом всю ночь. Но и поспать любил. Альтруист, любил угощать друзей — особенно когда ему улучшили контракт. А вот бунтарем никогда не был. Да, любой тренер мог с ним поговорить один на один, что-то высказать. Яркий пример — Киев. У Лобановского были высокие требования к игрокам по части физической подготовки. Он никогда прежде таких нагрузок не проходил, но терпел и пахал. В Киев переехал летом 1996-го, тогда же я перебрался в Англию: Евгений Евгеньевич Хвастович старался всех побыстрее распродать...
Приезжал к Валентину в гости с девушкой — он принял нас в своей квартире на пару дней. Душевно пообщались. Но часто летать в Киев не получалось, нужно было уделять внимание своей семье и карьере. По такому партнеру, как Белькевич, я скучал. Сразу заметил, как повезло Шевченко. Валик мог смотреть влево, а отдавать вправо — даже спиной мог отдавать, настолько чувствовал партнеров.
Знаю, они могли вместе перейти в «Милан», и Андрей этого очень хотел. Ведь для нападающего такие партнеры — суперудача. Если бы Валя поехал с Шевченко, его жизнь наверняка сложилась бы по-другому. Но, к сожалению, не получилось. Жизнь такова, что на мужчину сильно влияет женщина — или в одну, или в другую сторону. В этом плане Валику не повезло.
Когда общались последний раз? Где-то в 2006-м, после моего возвращения из Саратова. В Минске зашел с друзьями пообедать в ресторан, где уже находился Валик. Поздоровались, немного поговорили. Я всегда был рад его видеть.
Валик — это футбольный волшебник. В мыслях он опережал многие эпизоды на несколько шагов. А сколько отдал голевых передач, в том числе мне — не сосчитать! Играть с ним было настоящим счастьем.
Александр Лухвич
Белькевич не был замкнутым. Конечно, не каждого к себе подпускал, но со всеми держался ровно, высокомерия не проявлял. Ненавязчивый, не выпячивающий свое «я». Спокойно общался, и если человек ему не нравился, то лучше уходил в сторону — неконфликтный. Я раньше попал в минское «Динамо» и ярко помню первую нашу встречу на поле. Спарринг основы и дубля, в который только приняли его и Сашу Хацкевича. Валик проявил себя очень здорово — забил два, и дублеры неожиданно победили нас 2:0. Уже тогда почувствовал, что парень талантливый: хорошо видит поле, может отдать удобный пас, да еще и забить. Позже, когда его абсолютно заслуженно подняли в основной состав, с ним всегда было комфортно играть. Сразу понятно: футбольный интеллектуал.
В дальних поездках или на базе в свободное время, когда делать нечего, Валик предпочитал карты. Есть такая «футбольная» игра — джокер. Кстати, получалось у него неплохо. Как и на бильярде, в боулинге или баскетболе, где здорово проявлял себя разыгрывающим. Самый яркий матч с его участием? Больше других мне запомнилась игра в Норвегии, когда Валик забил важный гол красивым дальним ударом. Безусловно, не все партнеры на поле «догоняли» его мысли и понимали тонкие задумки, однако он никогда открыто не проявлял недовольства. Про киевский период не скажу — меня там не было. А в сборной мог подсказать, но чтобы напихать — такого себе не позволял. Даже когда был лидером. На тренерском совете, куда он также входил на правах опытного игрока, высказывал свои мысли, предлагал варианты — как правило, хорошо обдуманные и продуктивные.
Можно только гадать, как сложилась бы его дальнейшая карьера, если бы из киевского «Динамо» перешел в европейский клуб. Знаю, Валик имел престижные предложения из Франции, Англии и некоторых других стран. Интересовался у него, когда созванивались, почему не едет. Отвечал: «Меня в „Динамо“ все устраивает. Я здесь капитан, материальные условия — хорошие. Что еще надо?». То есть в отличие от других за границу не рвался. Не думаю, что его пугала легионерская ноша. Вероятно, считал, что от добра добра не ищут. Быт налажен, в Киеве чувствовал себя исключительно комфортно на поле и за его пределами — ведущий игрок, любимец болельщиков. Может, поэтому и не захотел ничего менять. Все-таки выезд за границу — определенный риск. Другой менталитет. Посмотрите, сколько российских, украинских, белорусских футболистов на этом обожглись — заграничная карьера не сложилась, ничего не получилось. Валик был умным парнем, продумывал свои действия на два шага вперед.
А вот семейная жизнь у него, к сожалению, не сложилась, пришлось разойтись с Седоковой. Мне сложно судить, почему. Когда он уехал на Украину, а я в Россию, тесного общения между нами уже не было. Да, когда встречались в Минске, обсуждали какие-то темы, но не эти. Он старался их не афишировать: мол, на поле показываю, что умею, а личное никого не касается. Валик сильно обиделся на журналистов, когда его незаслуженно обвинили в употреблении допинга. После этого закрылся — особенно к тому, что касалось его семьи, никого и близко не подпускал.
Прошло пять лет, а боль утраты ощущается так, будто он умер вчера. Узнал от общих знакомых — позвонили из Киева тем злополучным утром. Шок... Сорок один год, никогда не жаловался на здоровье, раз в неделю играл в теннис, да еще и за команду ветеранов в футбол гонял. То есть держал себя в форме, ничего не предвещало такого трагического конца. Полагаю, все фатально сошлось: навалившиеся проблемы на тренерской работе наложились на неурядицы на личном фронте — и сердце не выдержало.
Виталий Варивончик
Белькевича я знал с детства: каждый день проводили на динамовском асфальте. Помню, как поехали на турнир в Брест — ему было лет семь, мне восемь. Потом вместе ходили в 86-ю столичную школу, но в разные классы. Валя был не по годам умным и продвинутым. А сдружились, когда с юниорской сборной СССР, составленной из динамовцев Киева, Москвы, Минска и Тбилиси, полетели в Корею. Это был 1990 год. Вскоре его подняли в основную команду «Динамо», а я поехал в стародорожский «Строитель». Он меня постоянно звал к себе, но я чувствовал, что еще не созрел. Перешел в КИМ, а уже после в «Динамо» — и попал, как к себе домой. Валик принял очень хорошо. В 1995-м его признали лучшим игроком страны, и мы вместе поехали на отдых в Ялту — отмечать. Белькевич очень хорошо играл в шахматы, имел математический склад ума. Если бы не футбол, смог бы себя реализовать в серьезных науках: в этом уверены все его друзья и близкие.
Как-то поехали с «Динамо» на заграничный сбор — кажется, в Вену. Нас отпустили по магазинам. Ребята покупали подарки домой, а он приобрел ремень за восемьсот долларов. В то время нас это очень поразило. Всей командой приходили смотреть на ремень: Белькевич очень любил дорого и стильно одеваться.
В Киев прилетал к нему только один раз — на матч Лиги чемпионов против «Реала». Хорошо помню заснеженный стадион и холод. Валик обеспечил лучшие места на трибуне. Когда у него было плохое настроение, я говорил: «Бери билет, прилетай!» Личные переживания у него случались, но нечасто. Неудачная первая любовь...
На самом деле он был веселым парнем. Играя в Финляндии за клуб «Яре», я вызывался в сборную. И при встрече он подшучивал, так сказать, по-фински. Называл меня финским именем Яри и добавлял фамилию — тоже финскую. Не буду говорить какую, но все вместе создавало смешную комбинацию.
На Украине он был счастлив. В какой-то момент понял, что его жизнь и слава — в Киеве. А приглашений у Валика хватало. Рассказывал, что президент какого-то итальянского клуба предлагал контракт на четыре года — и искренне удивлялся, когда слышал отрицательный ответ. Мол, как можно отказаться, у тебя же закончилось соглашение с «Динамо»?! Белькевич отвечал: «Вы не понимаете, у нас по-другому. Даже если срок контракта истек, ты не имеешь права куда-то переходить без разрешения своих руководителей».
Он любил дружить и помогать людям. Бывало, что и сам просил о помощи, но это — личное. Пять лет назад я потерял очень большого друга...
Сергей АЗАРКЕВИЧ, Александр ДОБРИЯН, Николай ИВАНОВ, Владимир ПИРОГ
Переходь за посиланням та донать нашим захисникам!
