Он сидел в лесу, засунув в рот ружье, небо сморкалось дождем, холодало, он дрожал и снова пытался понять, как так вышло-то. Не барагозить же он в Дублин ехал – нет, писать колонку про игру Ирландия – Англия, но за завтраком в отеле Jurys Inn заметил Гари Линекера и получилось, как у Андрея Битова: «Захожу в «Континенталь». Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте, мог ли я не дать ему по физиономии?» Линекер сказал про «Уимблдон», клуб Винни Джонса, что его игры можно смотреть только по телетексту – ну, и не приятного же аппетита желать после такого. Винни предложил высказать претензии к «Уимблдону» ему в лицо и швырнул в Линекера тостом.
Вечернюю игру прервали из-за фанатских буйств, Винни заправился шампанским с друзьями, в компанию ввинтился Тед Оливер, репортер Daily Mirror, сморозил глупость и сам не заметил, как его нос оказался в зубах Винни Джонса. Наутро в аэропорту Станстед Джонс услышал: «Ты откусил нос тому парню в Ирландии!» Винни позвонил жене Тане, она плакала. Дом окружили журналисты, все вокруг охали: безумный футболист изуродовал репортера. Тому теперь только гоголевского асессора Ковалева играть в театре «Глобус». «Он схватил меня зубами и терзал, как собака – мертвого кролика», – жаловался Оливер в интервью своей же газете.
Влюбившись в Таню, Винни считал, что успокоился, остепенился, повзрослел, изгнал из себя бесов. В детстве они пересекались на спортивной площадке, у нее крикет, у него футбол, спустя годы встретились в пабе, она предложила проводить ее домой, он поплелся, но все ограничилось чаем с ее мамой, Морин. Вернувшись в паб, Винни обнаружил, что угнали его мотоцикл. Он услышал рев мотора, спрятался за деревом, дождался угонщика, скинул его на землю и вернулся в седло. Он заподозрил Таню в сговоре с угонщиком, она обиделась и вышла за Стива Терри, полузащитника «Уотфорда». Через два года Джонс прочел в Evening Echo: Таня перенесла пересадку сердца после сложных родов дочери. В следующий раз он увидел ее, когда играл за «Челси» и делил дом с нападающим Джо Аллоном. «Вечеринки, женщины, выпивка, гонки на тачках, тренировки и игры. Хорошие времена – мы жили на всю катушку», – вспоминал Джонс в своей первой автобиографии.
После развода со Стивом Терри Таня поселилась на той же улице – вот так совпадение – но как к ней подойти, столько лет не виделись, да и расстались нелепо. Идею подкинул Джо Аллон: кролик Кейли, дочери Тани, вечно выскакивает из клетки и выбегает на улицу. Что ж, хоть какая-то зацепка. Винни нагрянул к Тане, сказал, что подобрал кролика и вернул его в гараж. Таня благодарно кивнула и посмотрела вопросительно: ну, вернул, а дальше-то что? Винни понятия не имел, что дальше, но на втором этаже заплакала Кейли, Таня поднялась к ней, не закрыв дверь, Винни прошел на кухню, налил себе кофе и достал печенье. «Ты еще здесь?» – удивилась Таня. – «Да, на улице холодно, я решил поставить чайник». – «Ты всегда так делаешь в чужих домах?» Они проговорили несколько часов, и Таня призналась: не могла поверить, что Винни стал известным футболистом, была уверена, что он чахнет в тюрьме.
Джонс стал возить Таню в больницу, на процедуры по уходу за пересаженным сердцем, однажды вынес ее оттуда на руках, когда она слезно просилась домой, а доктор не пускал, он чувствовал, что хочет заботиться о ней всю жизнь, поехал за благословением к ее отцу и услышал: «Она необычная девушка, у нее случаются приступы паники из-за сердца. Ты готов к этому?» Готов, готов, конечно, готов. На свадьбе у нее болели ноги из-за лекарств и жары, было трудно ходить, но они танцевали весь вечер, утром улетели во Францию, а через полгода случились Дублин, Линекер и Оливер. Винни почувствовал себя чудовищем, не достойным Тани. Когда она ушла в магазин, он взял ружье и побрел в лес.
До этого он долго лежал, пялился в потолок, копался в памяти, рыхлил детство, юность, молодость и, как Зощенко в повести «Перед восходом солнца», искал там причину своих несчастий. Из отпуска в Римини отец привез мяч из натуральной кожи. В школу брать не разрешал, потому что на асфальте им играть нельзя, только дома, на заднем дворе. За забором был паб. Когда Винни отлучился, кто-то залез во двор и украл мяч. Итальянский. Белый с черными пятнами. Натуральная кожа. Первый мяч Винни Джонса.
В семь лет Винни копался в папином столе и нашел в одном из ящиков пачку денег. Вытянув десятку, он устроил друзьям фуршет в кондитерской. Родители обнаружили пропажу, вызвали полицию, но позвонили из кондитерской: ваш сын скупил половину сладостей. Дома Винни прилично отхватил, но и подумать не мог, что это последний раз, когда родители вместе. Ввалилась какая-то женщина, представилась любовницей отца, мама в тот же день собрала вещи, Винни держал ее за пальто, умолял остаться, на суде она добивалась опеки только над дочерью, не над Винни, ей отказали, и она устроилась в дом престарелых, где и ночевала.
Джонса выперли из «Уотфорда» за худобу, он бросил футбол, подвизался таскать кирпичи на отцовской стройке, мыл кастрюли со сковородками в школе Брэдфилда, скопил на мотоцикл Кавасаки, но увлекся, разогнался, поздно заметил грузовик и влетел в забор из колючей проволоки.
Несколько месяцев Винни Джонс работал играющим тренером «Куинз Парк Рейнджерс»
В семнадцать он собрался в армию, услышав от отца своего друга Кэла, что Англия воюет с Аргентиной. Винни и Кэл прибыли на призывной пункт Уотфорда, заполнили все документы, готовились лететь на Фолклендские острова, но вскрылось сомнительное прошлое Кэла, любившего подраться и прокатиться на чужих мотоциклах. Отказали в итоге и ему, и Винни, который устроился садовником в колледж Буши, а заодно играл там в футбол по воскресеньям. Однажды его попросили подготовить газон к приезду полупрофессиональной команды «Уилдстон». Джонс справился с заданием, а заодно напросился на тренировку. «Мы сначала только бегать будем». – «Вот и я побегаю». – «Да пожалуйста».
Джонс добегался до того, что его взяли в резервный состав «Уилдстона». Платили так себе, двадцать восемь фунтов в неделю, но это первые деньги, которые он получал за игру в футбол, а остальное добирал на стройке, куда вернулся после трехлетнего раздора с отцом. Основного полузащитника «Уилдстона» Денниса Байета сразила жуткая трагедия – жена и ребенок скончались в больнице во время родов – Деннис оставил футбол, а его место занял Винни. Дебют в основе Джонс отметил накануне, вернее сам-то только пива чуток выпил, но щедро угостил друзей. Один из них так накачался, что Винни повез его домой. За ними увязалась полиция, у Винни не было страховки, зато был пивной выхлоп изо рта, он попробовал оторваться, но влип в тупик. Оказалось, неподалеку разбили витрину в магазине электротоваров и вынесли все что можно. О, а у Винни еще и кровь на ноге. Откуда же? Уронил стакан в баре и порезался. Так ему и поверили.
Сковали наручниками, бросили в камеру, выпустили в десять утра, грабителей-то реальных нашли, но пьяное вождение тоже не шутки – права отобрали на полтора года, да и ладно бы только это, но в одиннадцать утра – через час после освобождения – Винни ждали в «Уилдстоне», чтобы ехать на его первую игру. Бутс с собой не было, клянчил у других игроков. Седьмой размер подойдет? Маловаты. А двенадцатый? Ребята, хорошо бы восьмой или восемь с половиной. Есть только девять с половиной! Давай. Вышли на разминку, Винни пробил по мячу и правая бутса (фирмы Lotto) улетела на трибуну.
В том сезоне, 1984/85, «Уилдстон» с Джонсом доковыляли до финала Кубка Англии среди полупрофессиональных команд, но перед финалом на «Уэмбли» вернулся Деннис Байет, и Винни остался в запасе, «Уилдстон» победил, а Джонса как запасного утешили подарочными часами. Зайдя в туалет, он в ярости разбил их о кирпичную стену. В следующем сезоне его удалили после столкновения с вратарем «Уэймута», болельщик плюнул в него, Винни двинул ему пару раз и пошел в раздевалку. Он постоянно играл в основе, а ближе к межсезонью услышал треп партнеров, Диббла и Джонсона, что летом можно поиграть в Швеции – такие подработки устраивает тренер «Уимблдона» Дэйв Бассет.
«Даешь слово, что не будешь там никого дубасить?» – спросил Бассет. – «Клянусь», – ответил Винни. В аэропорту Стокгольма его встретил пожилой мужчина по имени Берт Бустрон, босс ИФК «Хольмсунд». Оказалось, нужно тащиться в другой самолет и лететь на север Швеции. Только там Винни понял, что загремел в третью шведскую лигу. В аэропорту – полсотни репортеров. Им передали, что прилетела звезда «Уимблдона». На самом-то деле «Уилдстона» и не особо звезда, но если проговорить название клуба быстро и с английским акцентом, то разницы и не заметят. А звездой он стал после первой же игры, когда у него начали брать автографы в супермаркете, где он закупался за счет клуба. Винни поселился с форвардом Марком Макнилом в большом доме с тремя спальнями, зашибал шесть сотен фунтов в месяц, а клуб бесплатно предоставлял одежду и лодку для рыбалки. Из развлечений, правда, только университетская дискотека по субботам, но хоть так. Летом это приключение не ограничилось. Играли в тренировочных штанах, варежках и шапках с помпонами, в четвертьфинале Кубка подбили «Юргорден», один из лучших клубов страны, Винни предложили четыреста фунтов в неделю, но Бассет прислал письмо: «Слышал, ты там неплохо справляешься. Приезжай-ка на просмотр в «Уимблдон».
В игре за вторую команду «Уимблдона» Винни забил два мяча, победили 3:1, ему дали контракт на полтора года, а партнеры – по такому-то случаю – привели в его номер девушку. Назавтра «Уимблдон» проиграл в гостях «Ноттингем Форресту» Брайана Клафа 2:3, зато в первой домашней игре Джонс головой забил «МЮ» и побежал к трибуне, чтобы разглядеть тридцать своих родственников и друзей, который провел на стадион. Полузащитник «Арсенала» Пол Мерсон писал в своей автобиографии, что в гостевой раздевалке уимблдонского стадиона не мыли туалеты, подменяли сахар солью и на всю мощь врубали отопление, чтобы приезжие команды выматывались еще перед игрой. Винни же признался в своей книге, что Бассет накануне матчей тренировал даже атаки на судей: «Тогда я понятия не имел, как контролировать себя». После «МЮ» Джонс забил и «Челси» с «Шеффилдом», но прославился не голами, а тем, что нокаутировал Грэма Рикса из «Арсенала».
«Откуда вы? Чем вы раньше занимались?» – спросили Джонса после гола «Манчестеру». – «Я копал траншеи под фундамент и носил груды кирпичей».
Бассет удержал «Уимблдон» в первом дивизионе, но переметнулся в «Уотфорд», позвал Винни в гости и познакомил с Элтоном Джоном, владельцем «Уотфорда» с 1973 года. Винни сказал, что дедушка, умерший от рака, болел за этот клуб, да он и сам бы за него играл, если б не выгнали. «Мы обсудим с «Уимблдоном» твой трансфер», – пообещал Бассет на прощание. «Кстати, а куда ты сейчас?» – спросил Элтон Джон. – «В паб Bell в Бедмонде», – ответил Винни. «Что если я поеду с тобой?» Пока водитель Элтона Джона парковался, Винни зашел в паб и объявил: встречайте моего нового приятеля. Элтон около часа болтал с друзьями Винни про футбол, но его окружили охотницы за автографами и пришлось прощаться. Потом Винни узнал, что Элтон оставил бармену пятьдесят фунтов – заплатил за всю компанию.
«Уимблдон» не отпустил Джонса в «Уотфорд», а новые тренеры, Бобби Гоулд и Дон Хау, – перед игрой с «Ньюкаслом» – нашли Винни свежее применение: «Этот мальчик, Гаскойн, он особенный. Забудь о своих обычных функциях и закрывай только его. Иначе мы проиграем. Он слишком хорош». Винни сжал зубы, напряг вены на шее, и на пятой минуте Гаскойн поинтересовался: «Ты что, моя тень?» – «Именно так, жирный ублюдок, – подтвердил Джонс. – Я буду следить за тобой весь вечер». Джонс отклеился от Газзы только раз – пришлось выбросить мяч из аута, но и тогда он заботливо предупредил: «Жди там, толстяк. Я вернусь через минуту». Гаскойн повернулся к скамейке «Ньюкасла» и развел руками: «Откуда взялся этот чудик?» Следом он пошутил про зарплату Джонса, тот, конечно, расслышал, приблизился к Газзе и подарил фотографу Daily Mirror Монте Фреско один из главных кадров в истории английского футбола.
Закончили по нулям, в раздевалке все хвалили Винни, он побрел в душ, но увидел на пути экипировщика Джо Диллона, державшего в руке красную розу: «Газза просил передать тебе». – «О, какой жест. Тогда отнеси ему это в знак благодарности», – сказал Винни, вручив Диллону ершик для унитаза. В утренних газетах Джонса назвали психом, а фото Монте Фреско – уродливым лицом футбола. Вероятно, на репутацию Джонса слегка повлияло и то, что до случая с Гаскойном он предупредил тренера «Ливерпуля» Кенни Далглиша, что планирует оторвать ему голову и использовать образовавшееся отверстие в качестве унитаза. В следующем сезоне, перейдя в «Тоттенхэм», Гаскойн позвал Джонса пострелять по тарелочкам. Зарядив двуствольное ружье, Пол направил его на Винни, мигом рухнувшего на траву: «Посмотрим, как ты меня схватишь теперь».
В игре с «Тоттенхэмом» хватать Газзу не пришлось, но Джонс и так нарвался на скандал. Форвард «Уимблдона» Джон Фашану боролся с защитником Гэри Робертсом, Джонс влетел между ними, чтобы выбить мяч, свалил обоих, но подняться смог только Фашану. Из-за травмы колена Стивенс завязал с футболом в тридцать лет, а Джонсу пришлось выезжать со стадиона «Тоттенхэма» на полу машины тренера Дона Хау, спрятавшись под плащом. Джонс выиграл с «Уимблдоном» Кубок Англии (в перерыве Хау кричал игрокам: «Обмотайтесь холодными полотенцами, вам нужно остудить кровь!»), но в игре с «Эвертоном» боднул их капитана Кевина Рэтклифа и услышал от Хау: «Что я делаю в одном клубе с тобой? Ты бандит! Варвар!»
Джонса продали в «Лидс», где он в пятидесяти трех матчах не то что ни разу не удалился, но и желтых-то получил всего две. Однажды, правда, его арестовали за драку в ночном клубе, но это не снизило его популярность. Он помог «Лидсу» вернуться в первый дивизион, стал вести радиошоу с шести до семи пятничного вечера, где отвечал на вопросы болельщиков и брал интервью у партнеров, но перед новом сезоном клуб купил шотландца Маккалистера, и Джонс перестал попадать даже в запас. Посмотрев четыре игры с трибуны, на сбор перед пятой, с «Лутоном», Винни прихватил дробовик и направил его на тренера Ховарда Уилкинсона: «Теперь-то вы выпустите меня на поле?» Через пару секунд Винни улыбнулся, все вокруг тоже захохотали, но еще смешнее было, когда Уилкинсон и правда поставил Джонса состав. Правда, в последний раз.
Свалив в «Шеффилд Юнайтед», Джонс напомним о себе тем, что в игре с «Ман Сити» получил желтую карточку уже на пятой секунде, превзойдя свой личный рекорд на две секунды. В Шеффилде он снова сошелся со своей бывшей девушкой, она забеременела, сын Аарон родился на шесть недель раньше, да еще и с желтухой, Винни плохо спал, часто ссорился с подругой, и, когда Деннис Уайз, игравший с Джонсом в «Уимблдоне», посоветовал его тренеру «Челси», Винни уехал в Лондон один, без девушки и сына.
В Лондоне он встретил Таню, но в остальном – тоска: тренер Ян Портерфилд налегал на виски, пропускал тренировки, а его помощник Тернент каждое утро спрашивал игроков, чем бы им хотелось заняться. Футбольная ассоциация оштрафовала Джонса на полторы тысячи фунтов за неприличный жест болельщикам «Арсенала», хотя он просто дразнил парня своей сестры Тони О’Махоуни, а потом еще на двадцать – за участие в фильме про футбольных грубиянов, который ему навязал агент Джером Андерсон. При этом в «Челси» Джонс избежал удалений, а, вернувшись в «Уимблдон», пообещал болельщикам с обложки программки, что они увидят нового, спокойного Винни. В первой домашней игре после возвращения Джонс получил красную карточку за регбийный захват защитника «Блэкберна» Морана.
Винни нашел свидетельство о рождении своего деда Артура, валлийца по происхождению, смог дебютировать в сборной Уэльса, но уже во второй игре в Кардиффе – против Грузии – нагрубил Михаилу Кавелашвили и на двадцать восьмой минуте побрел в раздевалку. В сборной Джонс дослужился до капитана, но премьер-лига второй половины девяностых отторгла его. Фолы против новых иностранных звезд все сильнее бесили соперников «Уимблдона», одиннадцатое удаление в карьере Джонса (в игре с «Челси» досталось Гуллиту и Петреску) вызвало уже почти международный скандал, но Винни утешался работой на телевидении. Он вел вечернее шоу на автомобильном канале Sky, где его заметили режиссер Гай Ричи и продюсер Мэттью Вон.
Они предложили Винни эпизодическую роль в малобюджетном гангстерском фильме «Карты, деньги, два ствола». Настолько малобюджетном, что на встрече с Джонсом Ричи не был уверен, хватит ли денег на его карточке, чтобы оплатить обед. Винни понравился режиссеру, но оставалась еще кастинг-директор Селестия Фокс, в начале восьмидесятых подбиравшая актеров для фильма «Пинк Флойд: Стена». Винни подъехал к ней после тренировки и сыграл несколько сцен своего персонажа, Большого Криса, который описывался как «уважаемый человек, с которым вы предпочли бы не встречаться». Хм, окей, сказала Селестия, но вы могли не играть Большого Криса, а вести себя, как Винни Джонс в пабе.
Он получил эту роль, но найти его сына, Маленького Криса, было труднее. Мальчики приезжали с родителями, но роль была ругательная и почти все просили ее к ним не применять, а настоящий сын Винни, Аарон, не подходил по возрасту. В итоге победил самый дерзкий пацан – Питер Макникол, который ничего не стеснялся, потому что пришел не с родителями, а с братом-диджеем.
Съемки то начинались в четыре утра, то вообще срывались – из-за нехватки денег многие утвержденные актеры отказывались сниматься (а исполнитель главной роли Ник Моран вообще возник в фильме экстренно, за три дня до рестарта съемочного процесса). Винни оставался верен Ричи, смиренно ожидая возобновления съемок, а Ричи не снял с роли Винни, когда того арестовали за избиение соседа. Грозил тюремный срок, но Джонс отделался штрафом 1150 фунтов и сотней часов общественных работ, в ходе которых он красил дома престарелых.
В одной из сцен фильма Винни разговаривал с коллекционером оружия, которого играл Пол Мориарти. По сценарию стол Пола был заставлен фаллоиммитаторами. Пока Пола гримировали, Винни зажал один из них между ног, прозвучала команда «мотор!», Мориарти начал играть, но посмотрел на Джонса и вылетел из кабинета со словами: «Да пошли вы все! Я привык работать с гребанными профессионалами». Еще одной сорванной съемки никто бы не перенес, поэтому Винни побежал извиняться перед 60-летним актером. «Все в порядке, мой мальчик, – сказал Мориарти, – но черт возьми, когда я увидел тебя с этой штукой... Боже, это было выше моих сил».
На лондонской премьере Винни попросил о совместном фото Дастина Хоффмана: «О, новый Брюс Уиллис. Как я могу отказать», – ответил Дастин. При подготовке к съемкам следующего фильма Ричи «Большой куш» Винни водил Брэда Питта на собачьи бега, резался с ним в карты в актерском фургоне, а потом познакомил с цыганской семьей Франкхэм, жившей в Уотфорде. Питту так понравилось у Франкхэмов, что он сыграл в футбол с их детьми, поужинал с ними, а потом цыгане продали фотографии Брэда газетам.
В 2000 году Винни, получив несколько британских кинопремий, переехал в Голливуд и на съемках «Угнать за шестьдесят секунд» признался Роберту Дювалю, что мечтает играть главные роли, а его каждый раз назначают тупоголовым драчуном. «Винни, Джон Уэйн всю жизнь играл ковбоев, потому что это нравилось его фанатам. Если твои фанаты хотят видеть, как ты дубасишь людей на экране – просто цени это».
Вскоре Гай Ричи предложил Винни главную роль в «Костоломе», но тот поставил условие: футбольные сцены должны быть реалистичными и актеров должен отбирать Уолли Даунс, приятель Винни по «Уимблдону» конца восьмидесятых. Уолли справился, и продюсер Мэттью Вон поручил ему распределять гонорары между молодыми актерами. Через три недели актеры взбунтовались: нам до сих пор ничего не заплатили! Выяснилось, что Уолли Даунс проиграл все деньги на ставках.
В фильме «Пароль «Рыба-меч» (из-за съемок Винни пропустил свадьбу Гая Ричи и Мадонны) предстоял трюк – висеть в перевернутом автобусе на высоте двадцати метров. «Винни, ты уже репетировал это?» – спросил перед съемкой Джон Траволта. – «Нет, как раз собираюсь». – «Ни в коем случае. Приведите каскадера. Пусть сначала он попробует». Каскадера загримировали, переодели, но в первом же дубле он не удержался, пролетел двадцать метров, пробил заднее стекло автобуса и рухнул на бетонный пол, сломав ребра и позвоночник.
С тех пор Джонс снимался в четырех-пяти фильмах в год, даже в казахстанском «Ликвидаторе» Ахана Сатаева – зато погасил ипотечный кредит на дом в Лос-Анджелесе, на улице Малхолланд Драйв, рядом с Квентином Тарантино. В 2012 году канал National Geographic предложил ему двухмесячный проект в России – документальный фильм о дикой природе и людях, работающих в экстремальных условиях. Джонс побывал в локомотивном депо в Котласе, за полярным кругом, ночевал в палатках, путешествовал в танках и вертолетах, познакомился с борцами с браконьерами, камчатскими оленеводами, владивостокскими строителями, брянскими мясниками, а в последней серии – с московскими телохранителями, работавшими с Алисой Крыловой, обладательницей титула миссис Россия-2010. «Такой красоты, как в тех местах, где мы снимали, вы не найдете больше нигде, даже на Аляске, которую я считал красивейшим местом на земле, пока не побывал в России», – сказал Джонс в интервью «Коммерсанту».
За два дня до возвращения в Лондон Винни смотрел футбол в баре отеля Radisson. Девушка с татуировкой на лбу, назвавшись певицей Ланой Сафоновой, через переводчика попросила Винни о совместном фото, а потом пригласила на вечеринку к миллионеру Андрею Ковалеву. В тот вечер Винни выпил больше, чем после победы в Кубке Англии.
Он прилетел в Лондон, встретил жену – не виделись месяц, через несколько дней ему снова лететь в Москву, снимать оставшиеся эпизоды, а ей домой в Лос-Анджелес – но наутро позвонили из таблоида: «Винни, у нас есть видео, на котором вы целуете русскую девушку». Он извинился перед Таней, сказал, что не может исправить то, что сделал в Москве, но поклялся никогда больше не пить. Наркотики же он в принципе никогда не принимал, хотя они всегда были под рукой – Тане приходилось принимать некоторые препараты, поддерживавшие работу сердца. В своей последней книге, вышедшей в 2013 году, Винни Джонс написал, что лекарства его жены могут вызвать побочные эффекты. Через несколько месяцев у Тани обнаружили меланому. В декабре прошлого года в Daily Mirror появились фотографии – Винни и Таня выходят из супермаркета в Лос-Анджелесе с тележкой, полной продуктов. Пережив три операции, Таня победила болезнь.
Винни вряд ли помог бы ей в этом, если бы в феврале 1995-го, когда он сидел в лесу, засунув в рот ружье, к нему не прибежала Тесси, их маленький Джек-рассел-терьер. Собака уткнулась Винни в ногу, он отвлекся, вспомнил, что Таня скоро вернется из магазина, смахнул с лица капли дождя и пошел в дом.
Переходь за посиланням та донать нашим захисникам!
