Публікується мовою оригіналу
— Чем занимаетесь сейчас?
— Поддерживаю форму по мере возможности. Сейчас больше работаю в тренажерном зале с тренером, так как погода сейчас такая... (на момент интервью в Киеве лежал снег — прим.ред). Бегаю с ребятами, играю в футбол. До этого работал с одной командой. По некоторым причинам не буду ее называть. Это будет не совсем корректно. Стараюсь держать себя в тонусе.
— Летом вы не смогли договориться с «Карпатами». Что там произошло?
— Получилось так, что они меня пригласили, я прошел медосмотр. Мы уже договорились о всех аспектах. В итоге получилось, как говорят на жаргоне, они просто «отморозились», ничего не объяснив.
Поначалу было нормальное общение с одним из руководителей и с главным тренером, на то время (Сергеем Зайцевым — прим. ред). Тогда мы пришли к общему знаменателю. У меня был вариант, который я не мог не попробовать. Я мог уехать играть в Германию
— Речь идет о «Дармштадте»?
— Да, называлась эта команда. В итоге там не срослось по каким-то причинам. И «Карпаты» обиделись, что ли, что я предпочел им немецкую лигу. После этого никакого разговора не было. Никто мне ни о чем не сказал.
— На какой стадии были ваши переговоры с «Дармштадтом»?
— Не я лично этим занимался, а агент. Он уверял, что все очень серьезно, и что на днях мне должны были выслать приглашение на медобследование и дальнейшие переговоры.
— И что в итоге?
— В итоге я сижу перед вами (улыбается — прим. ред).
— Больше предложений летом не поступало?
— Каких-то предложений конкретных не было. Много было разговоров, всяких: «Подождите, вот сейчас...».
— Например?
— (Вздыхает — прим.ред) Если брать из зарубежья, то был вариант в Турции. (Стас задумался — прим.ред.) Сейчас нет смысла даже об этом говорить. Футбольные люди понимают, о чем я. Много бывает всяких разговоров, но конкретных предложений, чтоб бумага лежала на столе, не доходило. Все юлили, может, какие-то свои интересы преследовали...
— Еще год назад вы говорили о том, что вряд ли покинете «Ворсклу» и вас в клубе все устраивает. Что заставило поменять мнение?
— Поменял решение не я, а тренер. У меня был разговор с тренером. Основная причина, по которой я покинул «Ворсклу» — то, что я практически не играл в весенней части предыдущего чемпионата. Это было связано с повреждением, которое я получил в конце сборов.
Я не люблю высказывать какие-то обиды, но я считаю, что из профессиональных и человеческих моментов, мне можно было предложить какой-то контракт. Никто не говорит о каких-то там суммах или еще чем-то. Я уверен, что помог бы еще команде. Просто мне не дали возможности восстановиться, опять выйти на этот уровень и продолжать играть. Просто в какой-то момент сказали: «Он травмирован, значит — все». А до этого я мог уйти в польскую лигу, но решил этого не делать.
— У «Ворсклы» перед вами остались задолженности?
— Остались, конечно. Но вот сейчас мы решаем этот вопрос с новым генеральным директором. Он выходит на контакт и говорит, что у него есть виденье этих вопросов, негативных нюансов, которые влияют и на результаты команды, и на дальнейшее существование клуба.
Как я понял из личного разговора с ним, клуб должен быть и у него есть желание этого. Просто есть какие-то моменты, реалии, которые не связанны с футболом. Какие-то продвижения есть. Надеюсь, что это все положительно урегулируется и все будет нормально.
— Какие реалии вы имеете ввиду?
— Экономические, финансовые. Год назад многие клубы уменьшали финансирование и переходили на более приемлемые формы оплаты, соответственно с экономической ситуацией в стране. Руководство «Ворсклы» взяло на себя ответственность и сказало, что урезать бюджет не будут, что все будет так, как и было. Но, как мы видим, они с этим справились не очень. Наверное, правильнее было честно сказать: «Ситуация такая и такая. Бюджет мы урезаем, переходим на другую форму оплаты. Но это было-бы честно, и те ребята, которые посчитали, что эти условия приемлемы, остались бы в клубе и бились. Тогда они бы понимали, что их ждет завтра. Была бы стабильность. А получается так, что тебя обманывают. Никто не любит, когда его обманывают.
— О какой задолженности идет речь?
— С февраля месяца. Вот, за февраль сейчас пытается руководство погасить. Насколько я знаю, тех ребят, которые сейчас в команде, поддерживают, премиальные выплачивают. Как говорится, чтоб штаны не спадали. А что касается меня и ребят, которые ушли после конца предыдущего сезона, то им не платилиначиная с февраля. У кого как.
Сумму я вам не скажу, как бы вы все не хотели (улыбается — прим. ред). Футболист не играет до 60 лет. У него есть короткий промежуток, за который хочется максимально обеспечить себя, свою семью. Конечно, ты оставляешь в играх, на тренировках свое здоровье. И, конечно, неприемлемо, чтоб тебя просто «кидали». Но речь не об этом. Надеюсь, этого не будет. Судя по нашему разговору с генеральным директором, все должно наладиться.
— Когда перешли из «Металлурга» в «Динамо», стали получать раз в пять больше, правильно?
— Конкретную цифру говорить не буду. Скажу только, что в три раза больше получать стал.
— Что купили на первую зарплату в Киеве?
— Так сразу и не вспомню... Мне кажется, что не было чего-то определенного, что бы я купил. Я тогда в рассрочку покупал в Запорожье квартиру. Собрал некоторые деньги и выкупил квартиру в Запорожье.
— А квартиру в Киеве купили после какого периода выступлений в «Динамо»?
— Через несколько сезонов. Сейчас так и не скажу. Года два-три прошло точно.
— Вы приехали в «Динамо» из небольшого «Металлурга». Не было комплекса неполноценности?
— Нет, я многих ребят знал. В том числе и Артема Милевского, Александра Алиева. Какой комплекс неполноценности? Я же не ущербный какой-то. Меня купили за вполне определенные деньги. Я понимал, что я не какой-то там парень с улицы. Меня же не с остановки взяли. Не было никаких комплексов. Была уверенность, мотивация заоблачная. Хотелось показать себя полностью.
— Один из футболистов ЦСКА, который играл при Газаеве, сказал следующее: «У Газаева установка длилась 15 минут, а потом он говорил: «Мы играем за такую-то сумму, и еще 10 тысяч долларов из президентского фонда каждому». В «Динамо» так было?
— То, что у него установки не занимали много времени — это мне даже нравилось. Они происходили в раздевалке перед самой игрой. Это было для меня положительным опытом. Я понимал, с какой целью это делалось. В некоторых командах установка проходит за несколько часов до игры. Из своего опыта скажу, что были такие тренера, которые давали установку чуть ли не до обеда. Оно, может, не все запоминается. А тут, когда это происходит непосредственно перед выходом на поле тебе дают установку, оно у тебя в голове держится и легче ее выполнять.
— А о премиальных — правда?
— У нас всегда они были фиксированы. Об этом и не стоило вспоминать. Не помню, чтоб акцент делался на призовых.
— Самые большие премиальные за вашу карьеру?
— Хотите, все таки цифры? А я, все таки, не хочу вам цифры оглашать. Может, это не совсем корректно будет. Да, прошло много времени, но сейчас говорить такие цифры — это люди с ума сойдут. Но хочу сказать, что в «Шахтере» они были в разы выше.
Когда мы играли в полуфинале Кубка UEFA с «Шахтером», то после игры общались с ребятами, в сборных пересекались. Так вот, чтоб вы понимали, у них премиальные за победу были в десять раз выше.
— В нескольких своих интервью вы говорили о том, что Валерий Газаев обещал вас поставить и не ставил. Он так поступал только с вами?
— По общению с людьми и исходя из интервью, которые давали о нем игроки ЦСКА, с которыми он работал, у них было то же самое. Наверное, это такой способ... Это он бы лучше объяснил. Не знаю я цели. Не хочу гадать, для чего это все делалось. На меня это негативно влияло. У меня был впервые подобный опыт. Сейчас бы я вел себя по другому.
— Как?
— На тот момент я, все таки, хотел доказать, что я способен конкурировать и могу быть лучше. Сейчас бы я всего этого не слушал. Когда тебе доверяет тренер, ты это кожей чувствуешь. Тебе даже не нужно разговаривать ни о чем. Разве что по каким-то рабочим моментам. А ходить и спрашивать: «Почему вы меня не ставите?» — я считаю, что эти разговоры из детского сада.
Я не сказал бы, что Газаев меня не любил. Кто я ему такой, чтоб меня любить или не любить? Я просто футболист, на которого он смотрит, как тренер и принимает решение, нужен я ему или нет. Просто мне кажется, что Газаев не до конца был честен со мной. Но какие у него мотивы были — не знаю. Я где-то жалел, что не пошел на разговор с президентом с просьбой меня отпустить, чтоб я получал игровую практику. Но получилось, как получилось. Валить все на Газаева неправильно.
В трудные ситуации все попадают. Например, когда я пришел, Семин мне доверял, а не Саше. Наверное, Саше тоже было неприятно, он тоже хотел играть. Так уж получилось, что в футболе ворота одни и вратарь один. Поэтому — такая ситуация.
— Когда пришло окончательное понимание того, что Газаев на вас не рассчитывает?
— Я практически сразу посочувствовал такое не пренебрежение, а... Это кожей ощущаешь. И это видно на тренировках, по общению. Видно, что он собирается предпочитать другого исполнителя.
— Самое странное упражнение при Газаеве?
— Ну, чего-то прямо такого сверхстранного я не помню. Но помню, что он не баловал разнообразием тренировочного процесса. В основном, всегда было одно и то же. Потом были моменты, когда ребята привыкли уже к этому всему. И ты едешь на тренировку и знаешь, что сейчас будет — какое упражнение. И очень многим не нравилось.. Да чего многим, всем, наверное, не нравилось то, что все это было без мяча, не в игровой форме. Из игрового можно было выделить только держание мяча какое-нибудь. А все остальное — это более физический труд. Типа «станций», «фортлейков». А если это удары... Как он говорил: «Так, сегодня побьем по воротам» — то это значило, что это будут через все поле в тройках забегания. Таких повторений могло быть 8-10. Ребята, добегая с мячом к штрафной, уже били с закрытыми глазами — попал, не попал. Честно признаться, это был тяжелый труд. Некоторые говорили, что едут на тренировки, как на каторгу. Каждый день смеялись. Это не умаляет достоинств Газаева. Это не критика, это просто мой опыт. Я не критикую, а просто сравниваю, исходя из личного опыта. У меня постоянно были такие эмоции.. Я постоянно ходил какой-то угнетенный, уставший. Потом это тоже не могло никак не отобразиться на результатах.
— Как считаете, почему эта методика с ЦСКА принесла результат, а с «Динамо» — нет?
— Это для меня загадка...
— Загадка в чем: в том, что она с ЦСКА принесла результат или в том, что с «Динамо» не сработала?
— Честно говоря — и то, и то. Это надо, наверное, пообщаться с ребятами, которые работали с Газаевым в ЦСКА. Было бы интересно послушать их мнение. Даже мне.
— Кто-то, на вашей памяти, перечил Газаеву?
— Перечили, но Газаеву было сложно перечить (улыбается — прим. ред.). Он все время воевал с Женей Хачериди. А с Семиным комфортнее было общаться. Он более отзывчивый и восприимчивый к шуткам. Скажем так, более комфортный человек.
— Слышал историю о том, как один из легионеров «Динамо» матом послал одного из тренеров «Динамо». Были ли при вас случаи, когда легионеры, позволяли себе слишком много?
— Случаи бывали, но я о них рассказывать не буду. Это были не только легионеры. Наши ребята тоже, бывало, позволяли себе лишнего, мягко говоря. Но, опять же, это будет не корректно, и я не стану разглашать какие-то подробности: с кем, когда и где это было.
— Окончательное понимание того, что на вас больше не рассчитывают, пришло когда в команде появился Блохин?
— Да нет, наверное, раньше. Потому что я, все таки, на длительный период выпал. Долго лечился, долго восстанавливался. Но такой наш хлеб спортивный, к сожалению. Из-за этого мне не удалось реализовать в полной мере себя. Но это жизнь.
— Вы говорили о том, что он ни разу не спросил о вашем здоровье.
— Не, чего, мы, кажется, как-то в лифте вместе ехали, так он спросил, как мои дела (улыбается — прим. ред.).
— За некоторое время до окончания вашего контракта Суркис говорил о том, что готов отпустить вас бесплатно. Почему не ушли тогда?
— Может и был готов... Я, может, не был готов.
— Что вы имеете ввиду?
— Тогда у меня был восстановительный период после очередной травмы. Но я хотел бы поблагодарить и президента, и генерального директора за то, что они пошли мне навстречу. Я работал некоторое время со второй командой. И я смог восстановиться, после чего ушел в «Ворсклу». Ну, в «Арсенал» еще пошел, сыграл один матч (улыбается — прим. ред.). Все таки хотелось играть и нужно было вернуться. После этого подписал контракт с «Ворсклой».
— Какой-то диалог о продлении контракта у вас был?
— Нет, никаких диалогов не было. Ситуация к этому не располагала. Были вопросы вообще (в том числе, и у меня к себе), смогу ли я вернуться после столь длительного лечения.
— Вы бы на месте президента поступили бы так же?
— Думаю, да. Потому что в таком клубе нужно всегда быть в топ форме, в топ кондициях. На тот момент, мягко говоря, я был далек от топовой формы.
— В одном из интервью вы говорили о том, что у вас в «Арсенале» зарплата была 1200 гривен. Это правда?
— Та не было вообще в «Арсенале» зарплаты...
— Но в контракте же было прописано.
— Да, в контракте было прописано, потому что нельзя было по законодательству иначе. В тот момент у них тоже все становилось очень плохо. Ребята сидели без денег очень долго. Я пошел в «Арсенал» только потому, что хотел доиграть, вернуться на высокий уровень. У них как раз были проблемы с вратарями. И мне предложили перейти, я охотно согласился. Тем более, что из Киева уезжать никуда не надо было. Я очень хотел играть. Конечно, ездить на выезда за свои деньги — это тоже неправильно. Такие вещи там тоже были. Ребята все это между собой решали, как им быть.
— Когда вы играли в «Ворскле», была информация об интересе к вам со стороны «Легии».
— Я о такой информации не знаю. Мне уже задавали вопросы по поводу «Легии». Все, что у меня было связанно с Польшей — это команда из Вроцлава. Они конкретно были готовы сотрудничать.
— Ваши слова: «После первого сезона в „Ворскле“ у меня было хорошее предложение от команды польской Экстраклясы — „Шленск“ из Вроцлава. Но меня убедили остаться». Как именно?
— Все теми же обещаниями о том, что все будет хорошо, что нужно выйти в Лигу Европы. Да и я этого хотел. Если говорить о финансовых условиях, то суть была одна и та же. Условия были такими же, как и в Полтаве на тот момент. Единственное, что там долгосрочный контракт предлагался, а с «Ворсклой» был на год. На тот момент меня все устраивало. Принял такое решение.
— Нынешний уровень чемпионата Украины — это тот же уровень, когда вы начинали играть?
— Да нет. Я думаю, такого уровня давно не было. В принципе, вообще никогда такого не было. На мой взгляд, он низкий и пока еще опускается. Мне кажется, что он может еще дальше опускаться. Футбол — это лакмусовая бумага обстановки в стране. Дай Бог, начнет улучшаться экономическая, политическая ситуация, то и футбол пойдет вверх. Будут приезжать футболисты, будет расти молодежь. Да, сейчас многие молодые ребята получили шанс играть, но они играют потому, что других футболистов просто нет.
Тарас ПАНЧЕНКО
Переходь за посиланням та донать нашим захисникам!
