– Я ушел из федерации футбола, я уже об этом рассказывал. Меня набрал Женя Селезнев. У него тогда были кардинальные изменения в жизни. Он меня набрал и говорит: Ваня, помоги, пожалуйста, мне перевести, мне тут прислали контракт.
Он тогда играл в Шахтере. Я подъехал к нему домой и увидел Женю не в лучших его кондициях, как физических, так и моральных. Проблемы в семье и его карьере. Говорит: Приезжай завтра, приедут турки и будем вести диалог.
Говорю: А что нужно сделать, чтобы вести диалог? – Я скажу, что ты мой агент. Вот так я и стал агентом, потом все понеслось и поехало.
Як працювати з Селезньовим?
Когда я начал работать с Женей, первый раз понял, насколько работа агента соприкасается с судьбой человека. Мне кажется, что, если нет моральных каких-то качеств – ты не имеешь право подходить к человеку на пушечный выстрел. Поэтому, когда мы с ним сели, мне нужно было его лучше узнать. Как он живет, где он родился, где его семья, как он живет сейчас, какие его ценности и мечты. Когда мы в этом разобрались, мы дали слово друг другу – давай перейдем в Галатасарай. На удивление – это была его мечта. Он в детстве посмотрел финал Кубка УЄФА, если не ошибаюсь. Играл Галатасарай с кем-то и выиграл. И он захотел в Галатасарай. Мы все это прописали, пожали руки и поехали. Были моменты разные. И я не стесняюсь этого. Агент – это человек, который должен помочь, без разницы какими методами, в данную секунду и в данном направлении. У меня был такой момент с Женей, когда он меня набирает, это было окончание его карьеры в Карабюке. Звонит ночью и говорит: Ваня, приедь пожалуйста, я схожу с ума.
Карабюк решил избавиться от него. Женя уже не мог там играть, а когда турки хотят избавиться – это жуткое зрелище. Они тебя прессуют на каждом шагу, начиная от администрации, болельщиков. Это очень неприятное состояние. Я говорю: Вылетаю, жди меня, не натвори никаких дел.
Я прилетел к нему. Нужна была хирургия и для меня, и для него. Потому что я переживаю очень сильно. Мы закрылись у него дома и выпили так, что я еле доехал домой. Клянусь. Пожали руки и я сказал: Женя, давай не предавать свою мечту. Мы сделаем все, попытаемся прийти в себя. Как ты, так и я. И наутро продолжим, то что начали. Я улетел, потом прилетел, подписали контракт с Акхисаром. А что было в Акхисаре – все знают. Он написал историю этого маленького клуба и города без истории. Выиграл Суперкубок Турции, Кубок Турции, стал лучшим бомбардиром. Написал историю этой деревни. Сейчас идут разговоры – болельщики хотят ему памятник ставить. Это в Турции нормально. Они их ставят, потом сносят. Вот сейчас ситуация такая же. На очереди – следующий шаг. Мы уже очень близки к цели. Зимой мы были близки, чтобы ее реализовать. Было предложение от Галатасарая. И платили за него деньги. И обещали быть первым номером в Лиге Чемпионов. Но президент не отпустил. Слово президента – закон. Мы ничего не смогли сделать. Женя сказал, что он будет в 3 раза сильнее и зимой вернемся к этому вопросу.
Про Трансфер Блізніченка до Карабюкспора
Сама история этого трансфера – очень интересная и нестандартная, даже для меня. Хотя мне казалось, что на то время я видел многое в жизни.
Да, пришлось заложить квартиру. Была ситуация, где нужно было быстро принять решение, здесь и сейчас. Здесь находится спортивный директор Днепра, здесь есть Близниченко, здесь турки, здесь я. Трансфер срывается, потому что Днепр вспомнил, что они не могут проводить платежи безналом, потому что там проводились аресты со стороны УЕФА и ФИФА. Они предлагали – давайте его устроим в Волыни, а оттуда продадим в Карабюкспор. Я это озвучил туркам. Они говорят: Это как? Мы платим деньги за футболиста Днепра, а берем его из Волыни? Нет, мы не можем. Этот трансфер срывается. Попросили заплатить наличными. Они говорят: Это невозможно. У нас нет наличных. Давайте отдадим чеками? Я не знаю, почему я согласился, хотя гарантия была, что турки отдадут Днепру. Это, как раз была моя квартира. Я ее озвучил Андрею Анатольевичу (Русолу – ред). У меня с ним определенные отношения. Он знает, если я что-то говорю, то выполняю. Турки отдали, квартиру я вернул. Мы с Андреем Анатольевичем оказались в Анкаре, потому что турки, когда мы обналичили чеки – они завели нас в банк, и сказали: Извините, мы не инкассаторы. Оставили нас двоих в Анкаре. Мы с рюкзаком денег. Андрей Анатольевич должен был поехать и оплатить сборы Днепра, потому что от этого трансфера зависела подготовка команды. А я поехал устраивать Близниченко, искать ему квартиру.
Кого з гравців, з якими ви працюєте або працювали – ви би порадили або продали у Реал Мадрид?
– Само понятие Реал Мадрид – это некий символ успеха и реализации. Это на сегодняшний день как французский шеф-повар или швейцарский сыр. Многие люди даже не понимают, о чем они говорят. У меня есть люди, о которых я очень жалею, что не был их агентом и не был тем, кем я являюсь сейчас, когда им было 18-19 лет. Это Женя Селезнев. Почему Женя Селезнев? Это человек, обладающий талантом, волей и живыми инстинктами. Для меня, живые инстинкты – это качество номер один. Это штучка на уровне ДНК. Не воспитывается, не прививается, не тренируется. Вот у Жени они есть. Они не то что развиты, они переразвиты. Я смотрел на его резкие перемены в карьере, как он может собираться, как он может падать на дно, я такого больше нигде не встречал. Просто когда он рос, я не знаю, где, с кем и когда. Ему не объяснили этого. Поэтому и жизнь Жени Селезнева – и личная, и карьера сегодня напоминают цунами, ему в нем комфортно.
Дима Коркишко, этого человека не то что в Реал Мадрид, я его могу порекомендовать на Марс за его порядочность, волю и талант. За его честность.
Чому агенти контролюють спілкування футболістів із пресою?
– Есть уровень образования, уровень интеллекта, уровень понимания тех или иных вещей. Понимание информационного голода в стране, где могут вытянуть любую информацию. Я столкнулся с этим в последний момент. Женя Селезнев. Да, его спровоцировали в сборной. Пошла перестрелка. Ты не ты. Но есть ситуация. Женя просто очень самостоятельный в последнее время. Я ему сказал: Ты хочешь выглядеть смешно? – Пожалуйста. У него ситуация по Галатасараю – это его эмоциональный фон, на этом моменте его спровоцировали журналисты, и что мы получили? Конечно же, я запрещаю. Стараюсь это делать. Я не могу им запретить ничего. Я могу только давать советы на основе своего опыта, могу подсказывать. А принимать решения им, это их жизнь и судьба. Стараемся делать так, чтобы нам высылали вопросы. Чтобы человек подготовился, чтобы был более информирован в той сфере. Я сам не даю интервью, если не понимаю, что оно несет какой-то образовательный или социальный характер. А так давать для своего пиара? – Мне это не нужно. То же самое я объясняю ребятам. Вы – чуть больше, чем обычные люди. На вас смотрят и вам подражают. Каждая фраза и подаренная футболка могут изменить судьбу маленького ребенка лет на 10 или всю. Поэтому, конечно же готовься. Мы с ним обсуждаем, какие темы затронуть, какие оставить. Где лупу подставить, где микроскоп, где телескоп.
Чому зірвався трансфер Тараса Степаненка до Крістал Пелас?
Много нюансов уже знают о нем. Я скажу свое заключение. И почему он не состоялся на самом деле. Я понял, что когда твой парень стоит 10 миллионов евро, ты как агент должен стоить 20 миллионов евро. Иначе ты никогда не доведешь до конца этот трансфер. На тот момент я, видимо, был дешевле Тараса. У меня не было ни физической, ни гипотетической возможности написать Сергею Анатольевичу или Игорю Михайловичу, тем более организовать личную встречу. Я признался в этом Тарасу: Тарас, извини меня, это моя вина. Когда у тебя такой клиент – ты должен заходить намного дальше в плане возможной коммуникации и контактов, и возможностей своих. У меня их не было. Поэтому наше предложение превратилось в туалетную бумагу. Вот такой урок и закон. Если парень стоит 100 миллионов, ты должен стоить 200. Если 1000 долларов – ты должен стоить 2 тысячи. Иначе ты никогда не доведешь этот трансфер до конца.
Нікіта Дмитрулін
