(Публікується мовою оригіналу)
— 1 декабря стартует прокат документального фильма «Лобановский навсегда». Когда Вы узнали о съемках фильма и когда впервые его увидели?
— О съемках фильма я не знала. Слышала, что есть планы создать этот фильм, но о том, что он будет поступать в прокат, я узнала, когда сказали, что он будет приниматься участие в фестивале «Молодость».
— Обращались ли авторы фильма к Вам? Или Вы не контактировали до этого момента?
— Не контактировали.
— Какие Ваши впечатления от фильма? Узнали ли что-то новое для себя об отце?
— Практически ничего нового не узнала. Несмотря на то, что папа очень мало находился дома, он и на работе, и дома был очень порядочным и целеустремленным человеком. Жизнь у него была везде — и на работе, и дома — одинаковая.
— Хотелось бы из Ваших уст услышать три плюса и три минуса этого документального фильма. Что понравилось, что не очень?
— После того, как папа ушел из жизни, было сделано немало документальных фильмов о нем. Трудно сказать о минусах. Из плюсов — могу сказать, что это один из самых профессиональных фильмов, сделанных на сегодня.
— Насколько правдива история о том, что в момент Вашего рождения киевское «Динамо» играло с «Динамо» (Тбилиси) и диктор на стадионе объявил, что у Лобановского родился сын?
— Да, это правда. Кто-то из болельщиков даже подарил зеленые пинеточки (тапочки) как для мальчика.
— Игра тогда была в Тбилиси?
— Да.
— Просят Вас процитировать наиболее известные, легендарные афоризмы отца...
— Такое количество прессы, литературы, которое прочитывал папа, очень редко встретишь. Поэтому афоризмами он пользовался всю жизнь, и их было у него очень много. Для меня самый интересный афоризм, который он применял ко многим: «Думай... Если можешь».
— Не секрет, что Валерий Васильевич принадлежал к категории тренеров-диктаторов. Я общался с ребятами, которые выступали под его началом еще в «Днепре», это начале его тренерской карьеры. На базу «Днепра» приходили дети, жены футболистов, но когда говорили «Идет Лобановский» — дети разбегались. Так рассказывал Леонид Колтун, который был вратарем «Днепра», известный потом тренер. А у Вас была боязнь к отцу в детстве?
— Я, честно говоря, не понимаю, почему Леня так говорит. Потому что наоборот — дети прибегали. Я хуже помню, как это было в Днепропетровске. Но я прекрасно помню годы с «Динамо» (Киев), со сборной Советского Союза, где дети тянулись к нему.
— Кстати, о Ваших детях. Чем они занимаются? Дети уже подросли, выбрали профессию?
— Дети подросли действительно. Богдан учится на втором курсе Национального университета физического воспитания и спорта, выбрал ту же профессию — футбол. К сожалению, у него не получилось физически заняться напрямую футболом ввиду сложившихся обстоятельств. Но теоретически у него неплохо получается. Поэтому мне кажется, что у него что-то получится в жизни.
Ксения в этом году заканчивает школу. Она у нас человек разносторонний, еще не может определиться, куда больше хочет поступать. А поскольку на сегодня есть возможность охватить для поступления много направлений, она пока на раздорожье.
— У Вашего сына фамилия Лобановский?
— Да, фамилия Лобановский и у сына, и у дочери. Мой муж не имел ничего против. Дети при рождении получили эту фамилию. Мы договорились: когда они будут совершеннолетние и будут получать паспорт, сами выберут фамилию, которую хотят. Выбрали Лобановский.
— В фильме «Лобановский навсегда» одним из сюжетов было то, что редко Валерий Васильевич улыбался. А в домашней обстановке улыбка на его лице тоже была редкостью?
— Если Вы успели заметить, в этом же фильме были кадры, где он улыбается. В домашней обстановке он много улыбался, в рабочей — тоже улыбался. У него было так развито чувство юмора, что даже серьезные вещи он через шутку доносил до людей.
— Я у Вас гостил в ресторане «У мэтра», осталось ли это заведение? Какова его судьба?
— К сожалению, это заведение закрыто из-за сложившейся ситуации в нашей стране. В конце 2013—в начале 2014 годов туда попадали непонятные люди, разбивали. А поскольку у нас охраны надежной не было, мы решили это заведение закрыть — и все кубки и все, что там находилось памятное, забрали домой.
— Когда Ваш отец был самый счастливый в домашней обстановке? Возможно, при рождении внуков? Помните такой момент?
— Мне кажется, что он, как и каждый человек, добиваясь какого-то успеха, всегда радовался. Вы правильно заметили, что при рождении внуков он был самым счастливым человеком. Мне кажется, что у него в жизни было много счастливых моментов.
— Несмотря на успехи киевского «Динамо» и сборной СССР, когда ее возглавлял ваш отец, Москва по-настоящему так и не приняла Валерия Лобановского. Как думаете, почему? И согласны ли Вы с этой точкой зрения?
— В чем-то согласна, в чем-то — нет. Почему не приняли? Потому что это Лобановский. Таких людей очень мало. Конечно, когда они рождаются не в Москве — тогда это вызывает подозрения.
— С кем вы тогда дружили семьями?
— Мы тогда дружили и до сих пор дружим... К сожалению, многие ушли из жизни, осталась одна жена великого актера, как я считаю, Олега Ивановича Борисова. Но сейчас уже меньше дружим с семьями других актеров. Но с семьями корреспондентов из Украины, России и других стран, даже если кто-то ушел из жизни, мы все равно поддерживаем отношения.
— Действительно ли Валерию Васильевичу поступало предложение возглавить миланский «Интер»? Знаете ли Вы что-нибудь об этом? Или только со слухов?
— Так действительно было. Но тогдашний президент миланского «Интера» сказал: «К сожалению, я очень хорошо знаю Лобановского. Он, возглавляя сборную Украины, никогда не покинет этот пост и не перейдет в нашу команду».
— Это было уже в 90-х?
— Да.
— Еще какие были предложения, о которых Вы знаете?
— Безусловно, было много предложений перед тем, как он уехал в Арабские Эмираты. Были предложения от испанских клубов, в частности — «Вальядолида». Было от немецких клубов. Но папа — человек, который плохо принимал в Украине иностранных игроков, потому что он считает, что только на языке общения можно передать свои мысли. В Арабских Эмиратах ему с этим повезло больше, потому что у него в помощниках были тренеры, которые в Советском Союзе учились в Институте физкультуры и проходили практику на базе «Динамо» (Киев). Поэтому они прекрасно понимали все, что хотел сказать папа. А просто через переводчика передать трудно.
— Вы знаете, каким образом появилось предложение из ОАЭ?
— Я не знаю, как возник вариант из Эмиратов. Я знаю, как из Кувейта возник — умер шейх Кувейта, он просил сына, чтобы у них тренировал Лобановский. Он приходил к нам домой. Когда папа дал согласие — тот прыгал как ребенок и говорил: «Я осуществил мечту отца!».
— Вы вместе с отцом жили тогда в ОАЭ, в Кувейте?
— В Арабских Эмиратах нет, а в Кувейте да. Моего мужа папа взял с собой, он работал физиотерапевтом в команде. Но о том, что это мой муж и папин зять, узнали уже после нашего отъезда.
— Ваш отец на этом настоял?
— Да. Он никогда не любил, чтобы родственники работали вместе с ним.
— Валерий Васильевич даже в почтенном возрасте, говорят, прекрасно играл в настольный теннис, вашего мужа обыгрывал в том же Кувейте. Было такое?
— Было. Не только в теннис, но и в бильярд, шахматы. Всеми видами спорта, которыми он прекрасно занимался в юности, до последних дней мог заниматься.
— Вопрос от пользователя. Знаете ли время рождения отца?
— Я, честно говоря, не знаю, бабушка не рассказывала об этом. Но точно знаю, что папа, как и его старший брат, были желанными детьми в семье. К сожалению, их детство и юность выпали на тяжелые годы — военные, послевоенные. Но один момент мне очень запечатлелся в памяти: бабушка рассказывала, что они во время оккупации Киева не находились в Киеве, потому что было очень тяжело. Они находились в какой-то области. Когда освободили Киев, в ноябре они возвращались — и по дороге старший брат предложил папе взять его на руки, папе было тогда три года. Он сказал: «Нет, я буду сам идти до Киева». Трехлетний ребенок шел сам. Мне кажется, это был один из первых шагов к тому, что он в жизни будет достигать всего сам.
— В Киевской области жили?
— Не помню, то ли Дымер, то ли что-то такое.
— Правда ли, что Вам принадлежит небольшой пакет акций «Динамо»?
— Нельзя сказать «небольшой», очень малая часть, но мне кажется, что это вполне логично.
— Когда последний раз были на домашнем матче «Динамо»?
— На матчи я не хожу, потому что они все проходят на «Олимпийском», а «Олимпийский» для меня не очень родной стадион. А вот «Динамо» — родной. Но там проходят только папины турниры.
— Может, стоит сделать предложение, чтобы хотя бы один домашний матч в сезоне «Динамо» проводило на стадионе «Динамо»? Память, символизм прослеживались бы...
— Может быть, но на сегодня коммерческое время, поэтому, возможно, это не будет выгодно руководству клуба.
— История с возвращением Валерия Васильевича в «Динамо». Может быть, он с вами советовался, говорил, что возвращается в Киев? Вы рассказывали о том, что, даже когда он был в ОАЭ, вы ему передавали газеты, видеокассеты. Он следил за Украиной...
— Он за Украиной следил всегда, потому что это его родная страна. В течение нескольких лет он наблюдал не только за нашей страной, но и за киевским «Динамо»: какая там обстановка, как работают тренеры, игроки и вообще инфраструктура клуба. После нескольких лет переговоров с руководством клуба, после того, как он узнал, как Игорь Михайлович и Григорий Михайлович относятся к коллективу, к работникам, он решил принять предложение возглавить клуб.
— Была версия, что здоровье Валерия Васильевича подорвала работа на Ближнем Востоке, но Вы в нашем разговоре с этим не соглашались. Как думаете, что повлияло на это?
— Да, я не согласна с тем, что Ближний Восток повлиял на его здоровье. В 1987 году он попал в реанимацию, находясь на турнире в Италии. После ужина ему стало плохо. Врачи его госпитализировали и поместили в реанимацию. Оттуда он звонил нам домой, рассказывал, что руководство клуба попросило его остаться. Но мы понимали, что это неправда. Потом переводчица, которая находилась с ним, рассказала нам об этом. Он просто не хотел нас волновать. Это был первый приступ аритмии. После этого ему нельзя было заниматься физическими упражнениями в такой форме, как было до этого. Он ослабил свои физические подготовки, тем не менее каждый день уделял этому внимание: он либо ходил, либо плавал, другого нельзя было делать. Когда спортсмены много лет отдали профессиональному спорту, а потом тренировок становится меньше, происходит то, что произошло с папой — его здоровье ухудшилось, потому что он не мог давать себе такие физические нагрузки, как раньше.
— Проскальзывала информация о том, что в том же ОАЭ, в Кувейте Валерий Васильевич столкнулся с просьбами шейхов, руководителей о формировании стартового состава. Как он к этому относился? Известно ли Вам что-то об этом?
— Конечно, известно. По контракту Федерации футбола Арабских Эмиратов не имели права просто отстранить от работы. Но работать ему не давали, говорили: «Вам сегодня не нужно приходить на тренировку». А случилось это только потому, что он никогда не мог изменять состав команды и схему игры по чьей-либо просьбе. Он всегда делал по системе, по которой он работал. После того, как шейх случайно попал на игру, а тех игроков, о которых он просил, в составе не было, произошел такой конфликт.
— Это было в Эмиратах. В Кувейте тоже были подобные проблемы?
— Нет, в Кувейте таких проблем не было. Он полностью доработал контракт, несмотря на то, что семья Суркисов хотела выкупить этот контракт. Он сказал: «Я не могу этого сделать. Я обещал, я должен закончить свою работу здесь». После того, как срок действия контракта истек, он переехал в Киев.
По поводу Арабских Эмиратов хочется сказать, что через несколько лет (где-то дома еще газета находится, и нам перевод прислали ребята, которые там остались тренировать) нам прислали письмо о том, что шейх в каком-то интервью сказал, что они с Лобановским не поняли друг друга. Там все были в таком состоянии, что это шейх признал свое поражение.
— Изучали ли Вы Ваше генеалогическое древо? Лобановский — польская фамилия. Какие у вас польские корни?
— Фамилия моего дедушки, папиного отца, была Лобко-Лобановский. Но в конце 30-х — в 40-е годы двойная фамилия особо не приветствовалась в Советском Союзе. Поэтому он предложил папиному старшему брату и папе оставить одну фамилию для того, чтобы им было легче жить. Они учились, поступали в институт и работали с такой вот короткой фамилией.
— Вы уже рассказали, что Ваш отец любил читать. Какая у него была любимая книга, любимый писатель?
— Трудно сказать, что было любимое, он мне об этом не говорил. Но он действительно очень много читал. Конечно, ему больше нравилась классика, потому что у папы был аналитический склад ума. После каждого прочитанного произведения он еще смотрел фильм, если таковой уже был. Он пытался посмотреть спектакль, как интерпретируют это актеры. С разных сторон смотрел. Какие-то моменты, может, даже для футбола находил.
— Я сейчас играю со своими дочерьми в шашки. Было такое, что Вы со своим отцом играли и обыграли его или в шашки, или в шахматы?
— Один раз была интересная ситуация, мы с ним играли в бильярд. Но выиграть у папы в бильярд было невозможно. Он говорит: «Ну, ладно, я тебе даю десять шаров форы — и потом будем играть». Я, по-моему, на один больше забила. Вот так я его обыграла.
— Он расстроился? Или, учитывая, что победителем оказалась дочь, его расстройство было не слишком сильным?
— Наверное, не слишком сильным, потому что это незначительное событие. Но он говорил: «Ну, так у тебя же фора была».
— Вы сказали. что сын учится в Университете физического воспитания и спорта. Вполне возможно, что тренерская династия Лобановских возродится?
— Может быть. Не могу утверждать.
Переходь за посиланням та донать нашим захисникам!
