(Публікується мовою оригіналу)
В юности он совмещал футбольные тренировки с занятиями в секции бокса, однако говорить об этом не очень любит: «Из меня и так многие уже сделали Терминатора украинского футбола».
На поле Владимир ЕЗЕРСКИЙ никогда не был паинькой, но тренеры ценили его за надежность. 300 с хвостиком матчей, проведенных защитником в элите украинского футбола, — лишнее тому доказательство.
— Вашей первой командой был Гарай (Жовква), который дал путевку в жизнь Юрию Беньо, Виталию Постранскому… Как вы пробивали себе путь наверх?
— Благодаря тренеру Богдану Блавацкому в этом коллективе подобралась хорошая группа молодых футболистов, и команда в свое время считалась лидером в регионе — вначале выиграла первенство Львовской области, затем заняла первое место в одной из зон любительской лиги Украины. В следующем сезоне мы долгое время лидировали во второй лиге. Шесть или семь футболистов из нашего клуба получили предложения от команд высшей лиги и потом неплохо проявили себя уже на высоком уровне.
В одном из товарищеских матчей с Карпатами меня заметил Мирон Богданович Маркевич, некоторое время следил за мной, а затем пригласил в Карпаты. Мне было 20 лет. Сначала я прошел адаптацию во второй команде, а со второго круга начал выходить в основе львовян. Мы добились потрясающего успеха, заняли третье место в чемпионате страны — до сих пор это лучший сезон Карпат за годы независимости!
Вопросы от Лобановского
— Тут как тут последовало приглашение от Йожефа Сабо в сборную! За считанные месяцы вы прошли путь фактически из второй лиги в главную команду страны…
— Это, конечно же, дало мне дополнительный стимул. Именно во время одного из приездов в Кончу-Заспу на тренировочный сбор сине-желтых в моей карьере произошел еще один скачок. Как-то вечером на базе Анатолий Пузач сказал мне: «Спустись вниз, с тобой хотят поговорить братья Суркисы». Они и предложили перейти в Динамо. В течение каких-то пяти минут договорились обо всем. Да и о чем было думать, когда звали в легендарное Динамо?!
— …Которое тем более находилось на пике своих результатов. Вы перешли в Киев зимой 1999-го, а уже весной были четвертьфинал Лиги чемпионов против Реала, затем — полуфинал с Баварией…
— Уже то, что попал в стартовую заявку на некоторые из этих матчей — для меня огромное счастье. О большем тогда и не мечтал. В защите киевлян в то время блистала пара Ващук — Головко, которую я считаю лучшим дуэтом центральных защитников Украины в ее новейшей истории. Мне, к сожалению, закрепиться в основе динамовцев не удалось, однако даже тренировки рядом с такими игроками позволили набраться опыта.
— Вы как-то уже рассказывали о том, что вам посчастливилось бывать на собеседованиях у Лобановского чаще, чем некоторым игрокам, проведшим в клубе много лет. А о чем общались с Валерием Васильевичем?
— Он задавал много вопросов. Среди них были и, на первый взгляд, простые: к примеру, он интересовался, как проходит моя адаптация, есть ли какие-то бытовые проблемы. Поднимал и более серьезные футбольные и житейские темы, пытался определить мое отношение к той или иной ситуации. Валерий Васильевич говорил со мной кратко, четко и ясно. Мне импонировал его профессионализм. Хотя на сборах, в режиме двухразовых тренировок, приходилось тяжело — вечером падал на кровать без задних ног.
Инцидент в раздевалке
— Закрепиться затем в Днепре уже было легче, нежели в Киеве?
— Главное, что в днепропетровской команде мне доверяли, в ней я сформировался как игрок, заработал имя. Это были очень хорошие времена! С благодарностью вспоминаю коллектив, возглавляемый Евгением Мефодьевичем Кучеревским.
Считаю, что это великий футбольный дар — собрать команду единомышленников, которая прекрасно проявила себя на евроарене, дважды подряд выходила в весеннюю стадию еврокубков. И не будем забывать, что именно на базе Днепра Олег Блохин строил сборную, которая затем играла в финальной части чемпионата мира.
— Кто в команде обеспечивал хороший микроклимат?
— Сложно выделить кого-то одного. Главным оптимистом, пожалуй, был Кучеревский. Даже в самой серьезной обстановке перед каким-нибудь важным матчем Евгений Мефодьевич мог бросить неожиданную фразу — и команда выходила на поле раскованной.
Вообще у нас никто за словом в карман не лез. Главными выдумщиками были Дима Михайленко, Руслан Ротань, Саша Рыкун… Хотя, конечно, в мужском коллективе не может быть все абсолютно гладко. От недопониманий, когда кто-то с кем-то что-то не поделил, никто не застрахован.
— Говоря это, вы вспоминаете неприятный инцидент с Русланом Костышиным в перерыве матча с Марселем в Кубке Интертото (Владимир ударил в раздевалке своего одноклубника. — Прим. авт.). Он повлиял на ваши отношения с партнерами?
— За ту ситуацию я давно уже попросил прощения у товарищей по команде. Ни в отношениях с ними, ни с Русланом, с которым я сейчас часто общаюсь (регулярно играем в футбол), проблем нет никаких.
— Может быть, Олегу Протасову не стоило выносить эту ситуацию на суд общественности?
— Трудно сказать. Прежде всего, виноват, конечно, я, а не кто-то другой.
— Не стала ли эта ситуация одной из причин вашего ухода из Днепра?
— Меня справедливо наказали: месяца на полтора сослали в «дубль». Но после этого я провел за днепропетровцев еще целый сезон.
— У вас вообще репутация одного из самых жестких игроков украинского футбола. Как вы к этому относитесь?
— Я считаю, что защитник должен быть в определенной степени жестким — конечно же, действовать в рамках правил, чтобы не подводить коллектив. Во многих своих командах мне приходилось быть капитаном, а это тоже накладывает большую ответственность.
Я должен служить примером для партнеров и не давать их в обиду. Да, разное случалось в карьере — не всегда удавалось сдержать эмоции. О некоторых эпизодах в своей биографии приходилось жалеть. Бывает, что то или иное действие вначале кажется правильным, а на следующий день понимаешь, что поступил опрометчиво, дал волю эмоциям.
Считаю, с возрастом я эти моменты в своей жизни свел к минимуму. Сейчас на некоторые вещи смотрю не так, как в молодости.
Юрий ТРОХИМЧУК
Переходь за посиланням та донать нашим захисникам!
